31 марта завершается период действия моратория на принудительное выселение из помещений в зимнее время года. Проблема нехватки социального жилья сейчас лишь усугубляется. Без крыши над головой могут остаться тысячи новых семей. Но политиков это совершенно не волнует.
4 миллиона человек без крова
Проблема нехватки социального жилья касается более 4 миллионов человек. Однако этот вопрос не стал повесткой нынешней избирательной кампании. Хотя экономические последствия эпидемии и события на Украине усугубляют и без того бедственное положение самых бедных семей. Общественность сожалеет о том, что правительство не продляет действие моратория на принудительное выселение. Эта практика применялась в 2020 и 2021 гг. В результате этой весной на улице могут оказаться тысячи малообеспеченных семей. Но государство не замечает людей, оставшихся без крыши над головой.
Среди них – 67-летняя Саадия. Небольшого роста женщина в черно-белом платке. Она долго рассказывала о своих плохих жилищных условиях, но под конец беседы вспомнила о главном:
«Мысль о том, что я могу остаться без жилья, не приходила мне в голову. Но в феврале 2020 года пришёл судебный пристав. Он сказал, что уже в конце марта собственник может меня выселить».
Она не понимает на каком этапе находится процедура выселения. Как и для многих других семей, эта процедура продолжалась даже во время эпидемии коронавируса. Теперь Саадия боится, что вместе со своими двумя взрослыми детьми она лишится маленькой квартиры площадью 29 кв. м. Они живут в парижском пригороде Шарантон-ле-Поне. И собственник жилья уже продал три квартиры в доме. Осталась только та, в которой живёт Саадия:
«Я в отчаянии. А ведь я плачу квартплату. Я всегда платила своевременно и в полном объёме. Если меня выкинут завтра на улицу со всеми вещами, то я не знаю, что дальше делать».
Пенсия в 800 евро при квартплате в 700
Эта угроза нависла над ней вдобавок к остальным жизненным тяготам – беспросветной бедности. Она развелась с мужем в 2007 году. С тех пор перебивается небольшими заработками, обеспечивая самым необходимым своих детей:
«Кем я только не работала. И поваром, и кастеляншей, и сиделкой, и нянькой».
Производственная травма, которую Саадия получила, когда занималась уходом за инвалидом, пошатнула её здоровье. Теперь у женщины хронические боли в суставах шейного и поясничного отделов позвоночника. Антисанитарные условия проживания в местах с высокой влажностью, недостаточной освещённостью и теснотой ухудшили её самочувствие. Это несмотря на то, что она обращалась с просьбой предоставить ей социальное жильё ещё до развода:
«Когда я работала, у меня не было возможности отдохнуть. А все выходные я убиралась в квартире. Если бы я этого не делала, то плесень была бы повсюду».
Её пенсия не превышает 800 евро при квартплате в 700. Она также переживает, что её дети живут в такой тесноте. Младшая 26-летняя дочь училась в Институте политических исследований (Sciences-Po) и сейчас ищет работу. Старший 29-летний сын только что подписал бессрочный трудовой договор. Он собирается работать в гостинице за 1300 евро в месяц:
«Я настояла, чтобы он согласился подписать этот невыгодный для него договор. Так он сможет помочь мне найти квартиру».
«Право на жилище»
В палаточном городке, разбитом ассоциацией Droit au logement (DAL) («Право на жилище») на площади Бастилии в Париже находится около двухсот семей. Они остались без жилья. Люди сменяют друг друга начиная с 5 марта в надежде обрести крышу над головой.
44-летняя Фаиза беспокоится из-за сроков и угрожающей ей опасности остаться без крыши над головой. Женщина знает, что в 2020 г. собственник объявил о своём намерении продавать свою квартиру. В связи с этим ей нужно освободить помещение. Дело в том, что владелец уже приступил к соответствующим юридическим формальностям. В любом случае, она собирается съезжать со старой двухкомнатной квартиры площадью 30 кв. м. Фаиза снимает жильё в XVIII округе Парижа за 970 евро в месяц. Она живёт вместе с мужем-инвалидом и двумя детьми:
«Я работаю в двух местах. При этом не получаю никакой помощи от государства. Ни APL (пособие на оплату жилья), ни RSA (социальное пособие). Я не прошу ничего бесплатно. Прошу только жильё, которое я буду оплачивать. Я только хочу, чтобы мои права соблюдались».
При этом на своей исторической родине, в Пакистане, она получила хорошее образование в области политологии. В глазах её читается явная решимость. С 2016 г. она стоит в льготной очереди на получение социального жилья. С тех пор ей предложили только один вариант, который её не устроил:
«Судья сказал, что нужно срочно переезжать. Я не понимаю, почему государство не замечает нас».
Временное жильё
70-летний Абдеррахман Тарафи тоже не на шутку обеспокоен. Его собираются выселять из квартиры, которую предоставила ему во временное пользование ассоциация:
«Сегодня утром я получил письмо. Они говорят мне, что я должен освободить помещение. Теперь моя жена, мой 8-летний сын и я окажемся на улице».
Он тоже стоит в очереди на получение социального жилья с 2005 года. В 2008 году его заявка получила статус приоритетной. Но всё было напрасно. Вот уже многие годы он вынужден переезжать с квартиры на квартиру. С 2017 года объёмы социального жилья существенно снижаются. Вместе с этим тают и надежды малообеспеченных семей обрести дом или улучшить свои условия. Количество помещений, предоставляемых в рамках оказания срочной помощи, напротив, – растёт. Такая помощь обходится государству безумно дорого. Но сами эти помещения не соответствуют минимальным санитарным требованиям.
«Я сам живу в гостинице. Но условия там просто кошмарные. Повсюду тараканы, нет холодильника. А когда сгорают лампочки, то их не заменяют. Мне хотелось бы переехать, но пока некуда»,
– говорит Кевин, молодой человек в очках с толстыми линзами и с растрёпанными волосами. Он состоит в местном хоре, который объединяет людей, оставшихся без крыши над головой. Юноша пришёл на представление, организованное Объединением ассоциаций 23 марта. Его цель – попытаться привлечь внимание к жилищной проблеме в преддверии президентских выборов. У него слегка потерянный взгляд и детская улыбка.
Кевин говорит о накопившихся проблем в этой сфере. Об общежитиях, предоставляемых в рамках оказания социальной помощи детям, так называемых временных «терапевтических квартирах». А ещё об общежитиях для рабочей молодёжи. Но в конечном счёте люди оказываются на улице:
«Мне бы очень хотелось получить небольшую квартиру – это мой единственный план. На всё остальное мне плевать».
Специализированные приюты
Похожая история, но куда более драматичная произошла с Жереми. В детстве его избивал и насиловал отчим. Подростку постоянно приходилось переезжать из одного специализированного приюта в другой. Иногда он возвращался к своей матери. Он начал пить алкоголь и употреблять наркотики. После достижения совершеннолетия он постоянно жил на улице или сидел в тюрьме. Такие истории напрямую отражают несовершенство системы. Ведь 40% бездомных младше 25 лет проходили через специализированные приюты по оказанию социальной помощи детям.
Как начать всё заново, как интегрироваться в обществе, когда нет крыши над головой? Когда Бурама в 2017 году вышел из тюрьмы, он предпринял такую попытку. В течение двух лет он работал по временным контрактам на стройках. Вначале он ночевал то у одних, то у других друзей. А потом Жереми жил на улице в течение полугода:
«Невозможно работать, если нет возможности для нормального сна. Особенно когда занят физическим трудом».
Порочный круг отсутствия постоянного адреса затрудняет поиски работы:
«А когда ты безработный, то снять жильё нельзя. Тем более, если ты получаешь социальное пособие»,
– отмечает мужчина с аккуратно подстриженной бородкой. Его безукоризненный внешний вид сбивает с толку и никак не ассоциируется с его бедственным положением. Эта взаимосвязь между жильём и работой многим хорошо известна. 50-летняя Лейла, также стоящая в очереди на социальное жильё в приоритетном списке, живёт у знакомых. В 2011 году она переехала в Париж из Гавра в поисках постоянной работы. Ей непросто даётся такой образ жизни:
«Это тяжело психологически. Развиваются болезни, преследует бессонница. Работать становится гораздо сложнее».
Все эти истории отражают ужасные проблемы, которые возникают из-за того, что у людей нет доступа к такому фундаментальному праву как своё собственное жильё.
Выселения и сопутствующей психологической травмой
Что происходит после принудительного выселения? 30 марта Фонд аббата Пьера (FAP) опубликовал результаты исследования. Его авторы попытались ответить на этот вопрос.
Этот момент «представляет собой личную трагедию и оказывает травмирующее психологическое воздействие», – напоминает FAP. Через три года 32% людей, которых выселили, так и не нашли стабильного жилья. А 29% не смогли продолжать работать из-за этой личной трагедии. Об ухудшении состояния здоровья вследствие психологической травмы – особенно у детей – заявляют 71% участников опроса. 43% семей отметили в качестве последствия проблемы с успеваемостью у детей.
Опубликовано 31/03/2022