Продукты, пенсии, государственные услуги, зарплаты… Часто одобренные правительствами решения Еврокомиссии и Европарламента, а также пункты всяческих договоров, оказывают непосредственное влияние на нашу повседневную жизнь.
Граждане многих европейских стран считают, что Евросоюз (умышленно созданное как не очень понятное образование со сложной структурой) не контролирует ситуацию на континенте и уже не способен на что-либо влиять. Доказательство тому – прогнозируемая доля избирателей, не желающих принимать участие в голосовании: по данным последнего опроса Ifop, в конце мая явка составит 41,5 % (на аналогичных европейских выборах 2014 года этот показатель достиг 42,43 %). А ведь Евросоюз – очень важная инстанция. Те решения, которые она принимает при благосклонном содействии либеральных правительств, находят, пусть не сразу, реальное воплощение в нашей повседневной жизни.
Отказавшись от попыток создать социальную Европу за счёт улучшения социальной политики и укрепления трудовых прав, «сообщество двадцати восьми» продолжает курс на снижение покупательной способности при помощи различных рычагов налогового и социального характера. Статус «командированного работника», введённый в употребление директивой Болкенштейна в 1996 году, создал прообраз братоубийственного демпинга. Новая версия директивы, утверждённая в 1998 году, должна была уничтожить всевозможные агентства по временному найму сотрудников на низкооплачиваемые должности. Но тут немедленно были введены механизмы структурного характера. Например, золотое правило, которым государству запрещалось иметь дефицит бюджета в размере более 3% от ВВП. Поскольку сегодня заработная плата составляет в среднем лишь 60 % от доходов европейцев (в 1960-х годах эта доля достигала 75 %), власти европейских государств были вынуждены увеличить размер социальных трансфертов с 11 % до 16 % от среднего уровня доходов. Однако принцип жёсткой экономии бюджетных средств налагает ряд ограничений на механизмы их распределения. Финансовая политика Европейского центрального банка способствовала росту инфляции, который свёл на нет повышение среднего уровня зарплат в период с 2016 по 2018 годы. Достаточно послушать лидера списка кандидатов от движения «Вперёд!Республика» на выборы в Европарламент, предложившего установить среднеевропейскую минимальную зарплату, снизив аналогичное значение для Франции на 300 евро и отбросив людей за черту бедности, как сразу становится понятно, что у идеи об уменьшении зарплат действительно есть сторонники.
Генномодифицированный лосось, говядина, напичканная гормонами… Подобно договору Ceta (между ЕС и Канадой) или Jefta (между ЕС и Японией), соглашения о свободной торговле направлены не только на ослабление тарифных барьеров, но и на полное устранение всех «препятствий в торговле», в том числе и тех различий нормативно-правового характера, которые защищают нас в санитарном, социальном и экологическом аспектах. «Мы, европейцы, больше не сможем самостоятельно устанавливать стандарты, например, запрещать новые ГМО или ограничивать предельно допустимую концентрацию пестицидов в наших продуктах», – опасается Карин Жакмар, президент неправительственной организации Foodwatch, созданной для защиты потребителей. Всего один пример: ввоз генномодифицированного лосося разрешён в Канаде, но запрещён в Европе. И если вступление в силу договора Ceta ничего в этом смысле не меняет, то в соглашении между ЕС и Канадой содержится положение о снижении таможенных пошлин с 15 % до 0 %. Очевидно, следует ожидать, что объём импорта канадского лосося в Европу вырастет. Кроме того, поскольку обязательная маркировка канадского генномодифицированного лосося никакими правилами не предписана, скорее всего, отследить его появление на границе будет непросто. Ещё один пример — Япония, где используется больше пестицидов, чем в Европе. Вопреки принципу предосторожности такие продукты тоже могут попасть на европейский рынок.
Закрытые билетные кассы, вокзалы-призраки, замена поездов автобусами… Сокращение перечня государственных услуг, оказываемых компанией SNCF, заставляет пассажиров отказываться от поездок по железной дороге и ставит под удар печально знаменитые «малые линии», так необходимые для равномерного развития территорий. Их протяжённость составляет около 9 000 километров, на них приходится 44 % совокупной длины французских железных дорог. Малые железнодорожные линии, не пользующиеся большой популярностью, по которым в день проходит менее 20 составов, считаются нерентабельными, и поэтому руководство SNCF (так же как и сменяющие друг друга правительства) неизменно рассматривают их как ресурс для возможной оптимизации. В 2014 году была проведена первая реформа, которая положила конец их финансированию. Менее чем через четыре года был опубликован доклад Спинетта, который стал основой для нового отраслевого соглашения, подготовленного правительством Эдуара Филиппа. Этот документ предусматривает упразднение малых железнодорожных веток: прекращение движения по 56 линиям и закрытие 190 вокзалов. В итоге кабинет министров принял решение о массовой их передаче на баланс регионов. Теперь местные власти вправе решать, станут ли они финансировать эксплуатацию малых железнодорожных линий (а средств для этого у них нет) или передадут их частным операторам. Приватизация была инициирована Брюсселем и строится на выполнении четырёх «пакетов соглашений по железнодорожному транспорту». Последний из документов ЕС, одобренный в 2016 году, требует открыть для свободной конкуренции как национальные, так и региональные железные дороги.
Увеличение пенсионного возраста, введение пенсионных баллов, отмена особых режимов пенсионного обеспечения, равнение частного сектора на государственный… Основные направления правительственной программы реформирования пенсионной системы вполне соответствуют «рекомендациям», которые Еврокомиссия ежегодно даёт всем странам-членам ЕС. В очередном варианте этого документа, одобренном в 2018 году, Брюссель упоминает о «37 режимах пенсионного обеспечения, одновременно действующих во Франции», и предписывает Парижу приступить к «постепенной унификации» этой системы, отмечая, что «единообразие правил, применяемых при расчёте пенсий, позволит более грамотно планировать бюджетные расходы». «Приведение к единому стандарту различных режимов пенсионного обеспечения в частном и государственном секторах позволило бы к 2022 году сократить бюджетные расходы более чем на 5 миллиардов евро», — продолжают авторы документа. В целом можно заметить, что, давая предписания по поводу распоряжения бюджетными средствами или голосуя за создание европейского рынка дополнительного пенсионного обеспечения (1), как это было несколько дней тому назад, Брюссель навязывает нам свою волю в сфере социальной защиты.
По окончании общенациональных дебатов правительство в лице Брюно Ле Мэра сделало громкое заявление: «Налоги должны быть снижены, финансирование этой меры должно осуществляться за счёт сокращения бюджетных расходов». А ведь под термином «бюджетные расходы» следует понимать затраты на финансирование государственных организаций, таких, как школы, родильные дома, больницы, органы суда и т. п. Так что многие общественно полезные учреждения оказались под угрозой. Правительство планирует упразднить в общей сложности 120 000 рабочих мест в секторе госслужбы. В ответ на требование повысить покупательную способность власть решила взять деньги из одного кармана (того, из которого планировалось финансировать государственные службы, подвергающиеся сокращениям) и переложить их в другой карман, чтобы, возможно, снизить налоговое бремя. Каким же образом всё это связано с решениями Евросоюза? В данном случае речь идёт о договорённостях в рамках ЕС, в частности, о священном и неприкосновенном требовании, зафиксированном Маастрихтским соглашением, согласно которому дефицит бюджета не должен превышать 3% от ВВП (в противном случае возможно введение санкций), или о золотом правиле, установленном соглашением по бюджету, ограничивающем структурный бюджетный дефицит страны планкой в 0,5 % от её ВВП. Эти соображения могут послужить оправданием для властей, настаивающих на политике жёсткой экономии.
Aлександра Шеньон, Марион д’Аллар, Стефан Герар, Жулия Амлауи