Транснациональные корпорации продолжают массово увольнять людей во Франции. Nokia, Verallia, Bridgestone, – а теперь ещё и IBM объявила о сокращении более 1250 рабочих мест.
С началом санитарного кризиса государство выделяло ТНК миллиарды евро, чтобы убедить их сохранить рабочие места. Те благодарно принимали деньги – и продолжали реструктуризацию.
Основная стратегия государства – найти компанию, которое согласится купить убыточное предприятие, пообещав взамен сохранить как можно больше рабочих мест – показала свою несостоятельность. Ситуация усугубляется тем, что проведённые самим правительством неолиберальные реформы последних лет значительно упростили процедуру сокращения.
Длинный список компаний, в которых проходит реструктуризация, пополнила IBM, недавно сообщившая о сокращении 1 251 рабочего места во Франции. Правительство много обещает и очень мало делает для того, чтобы избежать таких масштабных увольнений.
Главное – создавать видимость бурной деятельности. Выступая вечером 14 июля перед 9-миллионной аудиторией телезрителей, президент Франции собирался говорить о реальных вещах: «Увольнения будут. Они уже происходят. У нас будет массовый рост безработицы. Нужно всем вместе готовиться и действовать так, чтобы сохранить существующие рабочие места и как можно быстрее создавать новые в развивающихся отраслях экономики».
Итак, в тот вечер глава государства выразил беспокойство и дал понять свои намерения. Но с тех пор у попавших под сокращения тысяч работников предприятий часто создаётся впечатление, что их бросили. Такое впечатление, что волевой настрой главы государства разбился о неумолимые реалии. Посмотрите на пример компаний Nokia и Verallia. Более того, в ситуацию, сложившуюся вокруг Bridgestone, вмешалась лично министр промышленности Аньес Панье-Рюнаше. Когда крупнейший производитель шин объявил в середине сентября о закрытии своего завода в Бетюне (департамент Нор-Па-де-Кале), она поручила консалтинговой фирме провести альтернативную экспертизу, чтобы дать независимую оценку предложениям производителя. После завершения экстренного совещания министр ходила с гордо поднятой головой, заявляя, что мы не будем «опускать руки» и «подчиняться решению» компании. Увы! Спустя несколько недель был принят вердикт: предприятие закрывается, отвергая все альтернативные предложения.
С начала кризиса правительство выделяло миллиарды евро на то, чтобы предотвратить крах экономики, но в большинстве случаев его действия, целью которых было не позволить международным компаниям проводить массовые увольнения, не дали никаких результатов. По мнению преподавателя факультета политологии университета Лиона Гийома Гурга, говорить о самоустранении государства от выполнения своих обязанностей слишком утрировано: «Министерство труда, региональные управления бизнеса, конкуренции, потребления, труда и занятости (La Direccte) и то, что осталось от Министерства промышленности, не ограничиваются только медийной активностью и действительно предпринимают очень энергичные действия на местах. Сложность заключается в том, что чиновников интересует лишь небольшая часть проблемы. Их единственная забота — найти готовую купить убыточное предприятие частную компанию, которая уволит как можно меньше работников, или договариваться об отступных плана увольнений (PSE). Строго говоря, речь скорее идёт не о самоустранении государства, а об изменении стратегии. Цель неолиберального правительства заключается в том, чтобы своими постоянными вмешательствами обеспечивать «гибкость» рынка. В данном случае это — позволить новым экономическим игрокам приобретать предприятия, оказавшиеся под угрозой закрытия».
По мнению учёного, если правительства регулярно терпят неудачу в борьбе с транснациональными корпорациями, это происходит потому, что «государство стало беспомощным как в юридическом, так и в политическом плане». Действительно, в течение тридцати лет значительная часть законодательных усилий в области трудового права заключалась в устранении преград, сдерживающих массовые увольнения. В последние годы процесс ускорился. «Принятый в 2013 году закон «О гарантиях занятости населения» сократил сроки процедуры увольнения, – напоминает адвокат Ральф Блиндауэр, – и планы сокращений, касающиеся менее 100 работников, теперь могут быть осуществлены за два месяца. Кроме того, постановления Макрона, вступившие в силу в ноябре 2017 года, изменили систему оценки критериев увольнения. Прежде экономическая причина оценивалась в зависимости от размера компании с учётом всех её структурных подразделений. Сегодня она оценивается только в зависимости от размера её подразделений, находящихся на территории Франции. Для международной компании нет ничего проще, чем намеренно разместить во Франции проблемное предприятие, чтобы затем оправдать увольнения».
По словам специалиста по частному праву Эльзы Пескин, внедрение в июне 2020 года новой системы долгосрочной частичной занятости (APLD) фактически соответствует этой установке: «Идея состоит в том, чтобы сократить продолжительность рабочего времени, одновременно ограничив потерю заработной платы работника, так как она будет частично компенсироваться государством. Складываются благоприятные условия: можно провести реструктуризацию, при этом государство обеспечит социальную поддержку этих перемен. Проблема заключается лишь в том, что подобный механизм частичной занятости применяется на некоторых предприятиях наряду с такими мерами, как, например, планы сокращений или увольнений по собственному желанию. Так что рабочие места сокращаются в любом случае».
В этих условиях становится ещё сложнее диктовать условия крупным компаниям. «Очень часто власти впадают в морализаторство, – подытоживает Гийом Гург. – Они противопоставляют «добрых» инвесторов «злым» и заявляют о шокирующем характере увольнений. Однако внутри самой власти никогда не возникает политического протеста против причин этих увольнений, даже если они основаны на логике сохранения дивидендов».
Опубликовано 17/12/2020