Увеличение бюджета на оборону на 23% – самое высокое за последние 40 лет, – и закон о военном планировании являются переломным моментом. Это открытый этап перехода слепо равняющейся на НАТО страны к войне. При этом расходы на вооружение впервые сравнялись с расходами на образование. И всё это происходит без какого-либо демократического обсуждения.
По примеру других западных стран и их союзников Франция выступила за значительное увеличение своего военного бюджета – что стало невиданным явлением со времен Холодной войны. Спустя почти тридцать лет после падения Берлинской стены страна вновь взяла курс на вооружение. Рассмотрев закон о военном планировании («LPM»), рассчитанный на период с 2019 по 2025 гг., Национальная ассамблея приняла его 389-ю голосами. Против проголосовали только «Левые демократы и республиканцы», а также партия «Непокорённая Франция» – 37 голосов. «Республиканцы» и группа «Новые Левые» (бывшее течение в рамках Социалистической партии) воздержались.
«Хватить жертвовать собой для других, обновление нашей армии начинается», – поздравила себя с трибуны зала заседаний министр Вооруженных сил Флоранс Парли (социалистка, связанная с руководством авиапромышленных компаний, супруга руководителя Агентства государственного имущества – прим. ред) в своей весьма воинственной речи. Выступление Парли было немедленно осуждено лидером депутатов-коммунистов Андре Шассенем, который говорил о «тезисах в наполеоновском духе, оправдывающих перевооружение Франции».
Киберзащитники поигрывают мускулами
«Оборона касается каждого гражданина!», – утверждал более ста лет тому назад Жан Жорес. Приходится констатировать, что сегодня не проводятся никаких демократических обсуждений вопросов военной стратегии, внешних операций или ядерных сил. Парламент больше не привлекается к решению этих проблем: закон о военном планировании готовился втихаря, на основе соглашений между главами крупных государств и макроновской исполнительной властью. Что, в свою очередь, заставило организацию «Движение за мир» («Mouvement de la paix») заявить о «превалировании старых антидемократических методов, которые держат наше население в стороне от дискуссий по жизненно важным вопросам».
Франция сегодня – это воюющая страна. Наши вооружённые силы задействованы на многих фронтах: в Сахеле (Ливия, Мали, Нигер, Чад, Буркина-Фасо), в Сирии, Ираке, а также на своей национальной территории (антитеррористическая операция Сентинель). Можно перечислить ещё много военных акций, совершённых властью без демократического обсуждения и без голосований. Это та очевидная реальность, о которой напомнил Ассамблее депутат-коммунист Жан-Поль Лекок (департамент Приморская Сена), спросив: «Реальна ли угроза? Какие средства используют?». Столько вопросов было поставлено, и ни слова не было сказано о мировом соотношении сил, о причинах терроризма. Об этом же напомнил и Доминик Виллепан, заявив: «Игил[1] – это жуткое порождение западной политики».
С 1995 года французские войска были задействованы в 106 военных операциях вне национальных границ – это впечатляющая цифра, которая напоминает о том, что Франция стала таким же «мировым жандармом», как и Соединённые Штаты (скорее, вместе с ними). Военно-промышленный комплекс Франции находится в хорошем состоянии, если не считать того, что он, как и остальная промышленность, зависит от иностранных закупок и поставок, что
представляет серьёзные проблемы для его автономии и независимости. Сохранение напряжённой обстановки в мире и рост террористической угрозы вынуждает Францию все больше вмешиваться в дела Ближнего Востока и Африки, где она продолжает играть роль жандарма. С другой стороны, закон о военном планировании впервые содержит меры, направленные на увеличение финансирования работ в области киберзащиты (1,6 миллиардов евро).
«Закабаление»
Невероятная сцена разыгралась 13 марта в Комиссии по вопросам обороны Национальной ассамблеи, когда депутаты приступили к изучению закона о военном планировании. Министр обороны Флоранс Парли и президент Комиссии Жан-Жак Бриде настойчиво уверяли, что их цель – добиться выделения на военные расходы 2% ВВП – не имеет ничего общего с требованиями НАТО. После этого началось выступление депутата от президентской партии «Вперёд, Республика!» Летиции Сен-Поль, которая является докладчицей из Комитета иностранных дел при Оборонном комитете, а значит хорошо знакома с данным вопросом. Летиция Сен-Поль предложила две поправки, одна из которых чётко указывает на то, что указание достичь 2%-го показателя исходит от НАТО – что, в свою очередь, противоречит словам правительства. В зале повисла тишина. Президент и министр вынуждены были выходить из положения. «Так случилось, что по причине необычайных совпадений, наша политика идёт в ногу с намерением НАТО», – осмеливается наконец произнести министр. Какое удивительное совпадение, не правда ли?
За этим анекдотом кроется желание прикрыть прямое натовское предписание, которое было принято к исполнению ещё во времена президентства Олланда. Более того, споры вокруг этой цифры (2%) публично велись несколько лет назад.
На сегодня только пять стран придерживаются поставленной НАТО задачи увеличения военного бюджета, и уровень ВВП непременно играет в этом свою роль. В качестве примера приведём страну, которая на сегодняшний день выделяет на военные расходы 2,38 % своего ВВП. Это Греция. С другой стороны, есть пример Германии, которой для соблюдения этого обязательства, нужно удвоить свой бюджет (с выделяемых ежегодно 37 миллиардов до 70 миллиардов). «На кону стоит независимость Франции», – напоминает депутат от партии «Непокорённая Франция». «Наблюдается нечто похожее на политическое и экономическое закабаление нашей страны», – объявил Андре Шасень. А Жан-Люк Меланшон говорил о «вкладе в развитие империи» (Соединённых Штатов Америки), поскольку Дональд Трамп предписал всем странам-членам НАТО достичь этой цели.
Повышение военных расходов является всеобщим. Оно отмечено и на Ближнем Востоке: в Саудовской Аравии и Катаре. Впереди всех Египет – не говоря уже об Израиле или Китае (если вести речь об Азии). В этом общем хоре есть лишь одна страна, которая объявила о снижении своего военного бюджета – это Россия.
Большая ошибка
Табу нашей армии – более того, нашей военной доктриной – является предписание не касаться вопроса о ядерном сдерживании – до такой степени, что сами члены парламента не обладают никакой информацией по этому вопросу. «Я нахожу возмутительным то, что информация об инвестициях в ядерное сдерживаниии неизвестна парламентариям», – досадует Андре Шасень. 19 марта в газете «Юманите» было опубликовано интервью пресс-секретаря организации Ican Франция (Международная кампания за ликвидацию ядерного оружия) Жана-Мари Коллина, в котором он рассказал о долгосрочных последствиях решения об обновлении ядерных сил, которое будет поддерживаться «минимум до 2080 года» – цифра, названная самим правительством. Главным образом речь здесь идёт о нарушении наших международных обязательств в вопросе о ядерном разоружении – ведь в договоре о нераспространении ядерного оружия, подписанном Францией, чётко сказано, что страны обязываются «прекратить курс на ядерное вооружение» и приступить к «разоружению». Если такое разоружение трудно осуществить в одностороннем порядке, то для Франции было бы достойным шагом выступить с инициативой о мире и не брать вновь курс на вооружение по всем направлениям. Вопрос ставится остро (исключая проблему защиты национальной территории): «на кого направлено ядерное оружие?». Натовские манёвры у литовско-российской границы говорят нам: эта эскалация напряжения с Россией является большой ошибкой и угрозой мировой безопасности.
События и факты
1,7% – часть ВВП, которую Франция выделяет сегодня на оборонную сферу. Цель политики вооружения – увеличить эту цифру до 2% к 2025 году. В начале 1980 г., в конце холодной войны, эта часть расходов составляла 4% ВВП. 44 миллиарда евро – военный бюджет, предусмотренный на 2023 год против 32,4 миллиардов евро в 2017 году.
106 – количество заграничных военных операций начиная с 1995 года, в которых Франция была задействована ранее или продолжает принимать участие.
295 миллиардов евро – бюджет, предусмотренный для вооруженных сил на период с 2019 по 2025 гг. 198 миллиарда из этой суммы уже было бюджетировано для периода до 2023 г.
2080 год – дата, до которой должно обеспечиваться ядерное сдерживание согласно закону о военном планировании (LMP).
6000 – количество рабочих мест, создаваемых законом о военном планировании (LMP), с приоритетом для специальностей в области разведки и киберзащиты.
Бенжамен Кёниг
[1] Деятельность запрещена в РФ – прим. ред.