Ещё несколько месяцев дела, связанные с терроризмом, будут рассматриваться в 16-м отделении исправительного суда Парижа, прежде чем правосудие сможет переехать в новый дворец в Батиньоль (что вызывает у многих раздражение и скрежет зубов!). А пока слушания, которые делят меж собой девять судей (четыре председательствующих и пять асессоров), проходят в крошечной комнате. Публика и представители прессы жмутся на узких скамейках, а контраст между застеклённым решётчатым боксом для подсудимых и резьбой по красному дереву в декоре режет глаз. Такое материальное обеспечение не вызывает у судей жалоб, но заставляет задуматься: «Достаточно ли у правосудия средств, чтобы противостоять размножению дел и процедур по терактам?»
По словам некоторых судей 16-го отделения, времени на слушание этих дел, требующих самого пристального внимания, остаётся всё меньше и меньше. Нередко бывает так, что процесс, длящийся несколько дней, завершается среди ночи. Условия далеко не идеальные для «правосудия с ясной головой». Адвокат Мартен Прадель, часто посещающий 16-ое отделение, считает, что «на сегодняшний день средств явно недостаточно! Со стороны прокуратуры есть стремление вести производство по этим делам, как по самым простым и обычным, тогда как под вопросом бывают очень сложные человеческие ситуации». По его словам, «когда приходится опрашивать свидетелей в два часа ночи, о приоритете права на защиту речи не идёт».
«Затор» возникает уже в самом начале судебного конвейера — в галерее Сент-Элуа с круглосуточной охраной. Там несут службу 11 судей по террористическим делам. Довольно? «Это немало, — отмечает Лоранс Блиссон, генеральный секретарь Профсоюза магистратуры. — Но нельзя забывать, что в этих всепроникающих делах большую роль играет коллегиальность». Следственные судьи требуют усилить их состав 12-м судьёй, чтобы хоть как-то противостоять резкому росту числа рассматриваемых дел. Если в 2013 году следствие велось по 26 делам, то в 2015 году количество таких дел выросло до 136, а только за первую половину 2016 года было открыто 120 дел. По данным издания «Canard enchaîné» на октябрь 2017 года, в судебном производстве находится 450 дел, связанных с терроризмом.
Вернувшихся из Сирии в 2014 году судят сейчас
«На этапе следствия создалась колоссальная «пробка»», — подтверждает Мартен Прадель. Очевидно, судей «накрыла» мощнейшая волна процессов. Сегодня рассматриваются дела лиц, вернувшихся из Сирии в 2014 году. Что же произойдёт, когда очередь дойдёт до бесчисленного множества дел, относящихся к 2015, 2016 и 2017 годам? В бюджете 2018 года предусмотрено создание лишь 148 новых мест в судебных органах (для сравнения — в прошлом году было создано 600 новых мест) и это никого не утешает.
«Каждодневная борьба с терроризмом страдает от нехватки бюджетных средств. Это бросается в глаза, когда заходишь в кабинет следственного судьи, — говорит председатель ассоциации жертв теракта 13 ноября «Правда и Правосудие» Жорж Салин. — Облупившиеся стены, нагромождения папок… Или в канцелярию суда, у которой дел столько, что ляпы неизбежны: например, повестки, направляемые давно умершим…». Несмотря на это, Жорж Салин не винит сотрудников. Терактом 13 ноября занимаются не менее шести судей. Это «чудовищный объём работы». Этот колоссальный процесс с 2500 потерпевшими должен был бы начаться спустя четыре-пять лет после событий. Срок вполне обычный. По словам Салин, «если б можно было распоряжаться средствами, то приоритетным направлением стал бы сбор данных, для предупреждения новых терактов…». Но и на этом фронте выделенных средств не хватает. Для сопоставления, из двух тысяч человек, замешанных в террористических каналах в Ираке и Сирии, на сегодняшний день Главное Управление по внутренней безопасности в состоянии вести наблюдение лишь за сороками объектами одновременно.
В процессах увязла и прокуратора по борьбе с терроризмом Дворца правосудия Парижа, где тринадцать судей трудятся под началом прокурора Франсуа Молен. С 2015 года все дела по возвращениям из зон конфликтов рассматриваются как уголовные, исходя из принципа, что «уехавшие после теракта в Батаклане прекрасно знали, что их поездка Сирию — не гуманитарная миссия». И судить их будут за «создание преступного сообщества с целью совершения террористического акта» в суде присяжных особого состава, как недавно судили Абделькадера Мера, но по новым правилам: больше строгости, меньше судей. «Создание преступного сообщества» теперь карается тридцатью годами лишения свободы с принудительными работами, Абделькадера Мера ждало двадцать. В феврале этого года в законе об общественной безопасности состав особого суда присяжных был сокращён до пяти профессиональных судей вместо семи. Неправильный выбор, по словам Лоранс Блиссон. «Сокращать число судей – значит ставить пределы разбирательству, — заявляет генеральный секретарь Профсоюза магистратуры. — Недостаток средств не может быть основанием для сокращения состава суда, ведь в рассматриваемых уголовных делах подсудимым грозят исключительно суровые наказания».
Общество ждёт от судей жесточайших репрессивных мер
Добавьте к этому ещё одну сложность – крайне напряжённый климат, в котором приходится судить обвиняемых в терроризме. «В обществе бытует мнение, что судьба и безопасность французов – в руках судей, — говорит Мартен Прадель. — Это не так. Безопасность французов – в руках органов безопасности. Судьи же вынуждены работать под огромным давлением, общество ждёт от них исключительных мер по подавлению терроризма. В этом усматривается попытка повлиять на их независимость». Адвокат констатирует явное ужесточение наказаний, требуемых и назначаемых в 16-м отделении начиная с 2015 года: «В 2013-2014 годах зачастую наказание назначалось в виде трёх-четырёх лет строгой изоляции. А сейчас сроки за те же преступления увеличились до восьми, девяти, а иногда и до десяти лет строгого режима. Суду трудно обособиться от прокуратуры, часто требующей максимального наказания, что не нормально в отношении лиц, совершивших преступление впервые. Прокуратора же подаёт апелляцию всякий раз, если не получает требуемого наказания». Что приводит, в свою очередь, к задержкам, в том числе и в апелляционном суде.
Адвокаты и судьи обеспокоены отклонением в сторону исключительного правосудия, которое создаётся при непрерывной перестройке и раздувании законодательства. В самом деле, с каждым новым терактом после 13 ноября, судебная конъюнктура претерпевает глубокие изменения. По словам Мартена Праделя, «это не предвещает ничего хорошего. Общество демонстрирует свою слабость, когда непрестанно меняет правила перед лицом террористической угрозы». С ним солидарен и Жорж Салин, говоря, что «правосудие по борьбе с терроризмом должно оставаться правосудием среди прочих равных, а не обосабливаться в отдельную ветвь». У Лоранс Блиссон, не меньшее беспокойство вызывает, в частности, последний закон о безопасности, пришедший на замену закона о чрезвычайном положении. «Судебную и административную власть уже трясёт от такого множества актов и постановлений, — утверждает профсоюзный деятель. — Как только мы идём на то, чтобы передать исполнительной власти выбор мер лишения свободы, право отходит от своей сути… Усугубляется всё: процессуальные действия, меры наказания, пенитенциарный режим без возможности гуманизации…» По её мнению, «настали времена, когда трудно вершить правосудие над терроризмом. Всё общество застыло перед этой формой насилия, и система правосудия тоже…» Судить с мерой и с расстановкой – вот «трудный поворот», который спустя два года после терактов в Батаклане и Сен-Дени, французскому правосудию только предстоит преодолеть.
Фото: Jacques Demarthon/AFP. Оригинал статьи: https://www.humanite.fr/droit-les-defis-de-la-justice-antiterroriste-645394