Получается, что активисты «Национального фронта», которые до сего дня на своих митингах скандировали: «Марин, Франция, свобода!», вспомнят теперь свой старый лозунг 1980-х годов «Европа, Ле Пен, свобода»? Для НФ пока ещё такой момент не наступил, но уход Флориана Филиппо, судя по всему, открывает для партии новые перспективы. «Можно улучшить повседневную жизнь французов в разных областях, не выходя из Европы и из зоны евро», – утверждала Марин Ле Пен в Карпантра (департамент Воклюз, Прованс) на встрече с руководителями и активистами-«фронтовиками», состоявшейся во время «реформ-тура лидера НФ по Франции», который прошёл на прошлой неделе и освещался журналом «Valeurs actuelles». Вопрос о «разрыве» больше не стоит, отмечает правый еженедельник, но к проблемам образования, безопасности, налогов, защиты мелких и средних предприятий и границ сохраняется прежний «жёсткий подход», обсуждавшийся в самых недрах «евродиктатуры», которую председатель НФ резко критиковала ещё несколько месяцев назад. «Мы – евроскептики. Проблема с Европой заключалась в том, что мы не могли её обсуждать», – пришлось объяснять в четверг утром на BFMTV заместителю председателя ультраправой партии Луи Алио, который считает, что эта тема до сих пор лишь «избранные» могли высказываться на это счёт.
Антиевропейские позиции против левых миттерановцев
«История позиции «Национального фронта» по отношению к Европе входит в свою третью фазу. В 1972 году ультраправые радикальные движения, крёстные родители отцы «Национального фронта», были всецело ориентированы на Европу и мечтали о западном союзе, в котором больше нет таможенных границ», — вспоминает историк Николя Лебур, специалист по ультраправым движениям, на страницах JDD («Journal du Dimanche» – «Воскресная газета»). «И когда в начале 1980-х годов НФ делает первые успехи на выборах, официальный бюллетень партии публикует материал «ЭКЮ — монета Европы»», — добавляет он. Впрочем, в 1986–1988 годах 35 депутатов от НФ ещё не предлагали обсудить на дебатах создание европейской монетарной системы. И лишь только в 1992 году, после референдума по Маастрихтскому договору, который Ле Пен-отец обвинил в намерении «стереть национальные идентичности», ультраправая партия начинает развивать свои антиевропейские позиции, особенно в противовес миттерановским левым силам, стоящим у власти. Именно во время этого второго периода Марин Ле Пен занимает в партии своё место и начинает выковывать свою риторику. В марте 2011 года во время пресс-конференции, посвящённой покупательской способности, будучи только что избранной на пост председателя НФ, Марин Ле Пен снова накидывается на Европу и на ситему евро, который «толкает страны еврозоны, одну за другой, к развалу, к долгам и к социальному грабежу». Именно тогда, в преддверии президентских выборов 2012 года, Филиппо занимает пост стратегического директора. С этого самого момента парочка уже не будет выбирать выражений, ругая евро, который нас «убивает», и Европу, которая «втягивает нас в своё безумие» и «приказывает нам проводить политику жёсткой экономии», «разрушающую общественные институты»… «Дуэт Марин Ле Пен – Флориан Филиппо сделал ставку на то, что штамп «поборников суверенитета» позволит им избавиться от штампа «ультраправых»», – рассуждает Николя Лебур. Это обещание, которое должно было сплотить разные категории электората вокруг общего предмета ненависти, оказалось несостоятельным, поскольку вопрос о том, какая же валюта должна быть, не решался. Поэтому логично, что либеральная и консервативная части партии, обладая свободой действий, настаивали на отказе от псевдосоциальной позиции, которая винила во всём Европу. И сегодня Марин Ле Пен вынуждена вернуться к единственному проекту, оставшемуся у неё в загашнике, – традиционному триптиху: безопасность, иммиграция, идентичность…, применимого также и в рамках единой Европы.