Специальный корреспондент в Белграде и Адашевци.
Это напоминает сцену из апокалипсиса. Только всё происходит на самом деле. В самом центре Белграда большой заброшенный ангар, насквозь продуваемый ледяным ветром, который свирепствует в Сербии с начала года, служит импровизированным убежищем примерно для тысячи мигрантов, забытых всеми. Везде скапливается мусор. По ангару распространяются вши, чесотка, респираторные инфекции и обморожения. Выходцы из Афганистана и Пакистана, по большей части молодые люди, отказываются перебраться в один из 17 лагерей, организованных в Сербии для приёма порядка 7400 человек, застрявших в этой стране после того, как в марте 2016 года соседние страны закрыли Балканский миграционный путь. Люди боятся, что их отправят обратно, если они зарегистрируются, и предпочитают в условиях крайней нужды бороться с зимними температурами, иногда доходящими до минус 15. Сербское правительство обратилось к гуманитарным организациям с просьбой не оказывать помощь мигрантам, чтобы побудить их покинуть это место.
«23 700 – это число детей беженцев и мигрантов, включая младенцев, которые, по данным ЮНИСЕФ, находятся в опасности из-за волны холодов, обрушившихся на Балканы и Грецию».
Глаза и горло щиплет от едкого запаха. Он тут же пропитывает одежду. Чтобы согреться, мигранты жгут всё, что попадается под руку: стулья, кресла, предметы из пластмассы…Обосновавшись внутри бывшего склада неподалёку от автовокзала Белграда, они также прибрали к рукам деревянные железнодорожные шпалы. Пропитанные токсичными веществами, шпалы крайне вредны для здоровья. Среди густого белого дыма едва удается различить проступающие тёмные силуэты людей.
«Если постоянно не поддерживать огонь, мы замёрзнем».
9:30 утра. Впервые за последние несколько недель температура поднялась выше нуля. Снег растаял. «Сегодня ещё ничего. Но если постоянно не поддерживать огонь, мы замёрзнем. Каждое утро мы просыпаемся и благодарим Бога за то, что ещё живы», — говорит Ахмад, 20-летний пакистанец, не переставая кашлять. Рядом с ним молодой парень в футболке с короткими рукавами моет голову, поливая себе из пластиковой бутылки. Другие ещё спят на полу, на коробках или матрасах, прижавшись друг к другу, накрывшись с головой серыми одеялами. Стоит полнейшая тишина. Только постоянный кашель выдаёт присутствие людей. Ахмад раньше работал переводчиком американской армии в Афганистане, у него диплом по гостиничному менеджменту. Он бежал из Пакистана, спасаясь от насилия талибов. Три недели назад, после долгих приключений, бросавших его из Ирана в Турцию, а потом в Европу, он добрался до Белграда. «В иранских горах нам пришлось оставить раненого друга, который попал под камнепад. Сейчас его, наверное, уже нет в живых», — вспоминает он. Ахмад уже четыре раза пытался нелегально пересечь границу: один раз со стороны Венгрии, три раза со стороны Хорватии.
Ему удалось добраться до Загреба, но подать ходатайство о предоставлении убежища ему не дали. В недавнем докладе организация Human Rights Watch обвинила хорватскую полицию в том, что та выгоняет мигрантов в Сербию. «Около десятка полицейских меня избили. Они разбили мой телефон, забрали деньги. У меня из носа текла кровь. Они кричали мне: «Go!», — рассказывает Ахмад. При помощи друга он вернулся в Белград. «У меня больше нет надежды. Нужно 3000 евро, чтобы найти надёжного проводника, но у меня ничего не осталось», — говорит он.
19 из 574 заявок — столько мигрантов получили статус беженца в Сербии в 2016 году.
Он хотел бы продолжить обучение в Австрии. «У меня те же права, что и у вас. Мы заслуживаем шанса быть такими, как вы», — продолжает он. Снаружи на стенах ангара видны надписи на английском – крик отчаяния обречённых на муки людей: «Пожалуйста, помогите!»; «Откройте границы!»; «Я тоже человек!»;»Не забывайте нас!»; «Беженцы не террористы!».
Саиф Хан, 22-летний пакистанец, тоже охотно делится своей историей. Закрыв от ядовитого дыма нос платком, он рассказывает, как был медицинским работником и отвечал за вакцинацию против полиомиелита. За эту деятельность, осуждаемую талибами, он подвергся преследованиям и девять месяцев провёл в тюрьме. Сейчас он уже месяц спит в этом ангаре. «Если я пойду в лагерь, меня вышлют. Я хочу добраться до надёжной страны, чтобы там подать ходатайство и перевезти семью», — поясняет он. Поскольку пересечь венгерскую границу трудно, Саиф Хан хочет попытать удачи со стороны Черногории.
В паре минутах от этой клоаки несколько НПО, таких, как американская организация «Care», созданная в 1945 году для помощи Европе в послевоенный период и сегодня представленная в 70 странах, переоборудовали бывший информационный центр для просителей убежища «Miksaliste» в приют для мигрантов. «Мы починили крышу, туалеты, окна, провели воду», — рассказывает Душан Стаменкович из отделения «Care» на Балканах. В первом помещении толпа молодых афганцев и пакистанцев заряжают телефоны.
Другие играют в карты. Отдельный угол отведён женщинам. Предусмотрено специальное место для Управления Верховного комиссара по делам беженцев ООН (УВКБ). «Но заявок тут никто не подаёт. Все знают, что их не примут. Они пытаются связаться с проводниками, которые работают в центре Белграда», — говорит Весна Йованич из «Care».
«Эти люди бежали из стран, где бушует война», — говорит Сумка Буцан, директор отделения «Care» на Балканах
В другом помещении установлены четыре душевых. Двое мужчин ждут у врачебного кабинета. Волонтёры раздают зимние ботинки, носки и шарфы. «Так мы можем оценить, в чём они нуждаются», — поясняет Горан Лакич, сотрудник центра «Novi Sad Humanitarian Centre», партнера «Care». Он также подтверждает наличие контрабандистов. «Скорее всего, они орудуют в парке между ангаром и центром. Они просят 2500 евро за проход. Мигранты ждут, пока семьи отправят им деньги, чтобы тем заплатить», — убежден Лакич. Таким образом, они не собираются перебираться во временный лагерь в Обреноваце, открытый в срочном порядке, чтобы снять часть нагрузки с Белграда. Туда уже были переведены 250 человек, которых холод всё-таки одолел.
Мигрантский лагерь Адашевци, крупнейший в Сербии, достиг предела своих возможностей. Расположенный на хорватской границе, приют забит «под завязку». Здание рассчитано на 500 человек. К этому были добавлены пять палаток на сто человек каждая. Половина жителей приюта – дети. Они ждут, когда венгерская полиция внесёт их в список. Полиция сейчас пропускает не больше 10 человек в день, а не 40, как раньше. Приоритет отдаётся сирийским семьям. Но вот уже почти десять дней, с 22 января, никто не получил разрешения покинуть лагерь.
«Сербия превратилась в тупик».
Большинство постояльцев лагеря – это афганцы, пакистанцы, иракцы и сирийцы. Но здесь также есть кубинцы и африканцы. Среди них уроженка Конго из Киншасы, 32-летняя женщина, пожелавшая остаться неизвестной. «Здесь очень холодно, хотя помещение постоянно отапливается. Я подхватила кашель», — жалуется она. «Я не хочу просить убежища в Сербии. Я не говорю на местном языке», — поясняет она. На вопрос, не боится ли она высылки обратно в Африку, отвечает: «В Конго происходят похищения, изнасилования, мы страдаем. Если бы мне было комфортно в родной стране, я бы сюда не приехала в такие условия».
«Эти люди бежали из стран, где бушует война. Сейчас они рискуют умереть от холода на европейском континенте», — говорит Сумка Буцан, директор отделения «Care» на Балканах. «Сербия не была готова к таким низким температурам. Сегодня потеплело. Надеюсь, что волна холода закончилась. Но, как правило, зима длится долго, и февраль самый суровый месяц», — говорит она. Холод обходится недёшево. По словам одного из руководителей центра Адашевци, отопление стоит 2000 евро в день. Расходы накапливаются. «Care» также обеспечивает 2 100 порций питания три раза в день. Каждый приём пищи стоит 2 евро. Мы подготовили проект общей кухни, чтобы сократить расходы. Мы надеемся на помощь Европейского союза, потому что Сербия не богатая страна», — продолжает представительница НПО.
В Греции беженцы также столкнулись с суровой зимой.
В Греции мигрантам тоже приходится нелегко. «В некоторых регионах Греции, особенно на островах, где тысячи беженцев живут в лёгких палатках, впервые за много лет прошли сильные снегопады», — с тревогой отмечается в докладе ЮНИСЕФ от 20 января. Вчера на острове Лесбос было +15, но прогноз погоды обещает возвращение минусовых температур на следующей неделе. «У мигрантов катастрофически не хватает необходимого снаряжения для того, чтобы бороться с сильными холодами», — предупреждает Моника Коста, исследователь по вопросам миграции в Amnesty International. По её словам, эта ситуация — «результат соглашения между Европейским союзом и Турцией, в соответствии с которым просители убежища вынуждены оставаться на греческих островах, чтобы сохранить право на отправку в Турцию».
Двери наглухо закрыты.
«Бюджет исчерпан», — признается Брюно Ротиваль, руководитель белградского отделения Echo (гуманитарная служба Европейского союза, финансирующая многие НПО). «В декабре Сербия представила план мер, требующий 40 миллионов евро, чтобы продержаться до октября 2017 года. Echo выделила ей 4 миллиона, а Южная Корея – 500 тысяч», — напоминает Ротиваль. Он опасается, что в сложившейся ситуации правительство Сербии решит заключить с Афганистаном соглашение о возвращении мигрантов. Страна способна разместить на свой территории 6 тысяч беженцев, и этот лимит давно исчерпан. «Сербия превратилась в тупик, пока власти и население проявляли гостеприимство», — отмечает он. Но до президентских выборов осталось два месяца, и подобная ситуация вряд ли будет долго продолжаться.
Дамьен Рустель