Эти девочки-подростки по возрасту должны ходить в среднюю школу, но у них нет права учиться. С тех пор как к власти вернулись талибы*, юных афганок старше 12 лет отчислили из школ. Однако Кабул не сдаётся. Несмотря на запрет и большие трудности, подпольные школы в Кабуле открывают классы. Журналисты «Юманите» подготовили репортаж об отчаянных учительницах, отстаивающих право женщин на образование.
Опасное дело просвещения
Парасто Хаким резко открывает дверь машины. Не говоря ни слова, она садится на свободное сидение рядом с водителем. Встреча была назначена в тихом уголке кабульского квартала. В любой момент на улице внезапно может появиться талибский* патруль. Поэтому нужно действовать быстро, чтобы избежать лишних вопросов. Что делает эта молодая женщина в такси с иностранцем? Куда вы едете? К тому же, от людей с оружием наперевес можно ожидать чего угодно.
Машина трогается с места и осторожно едет между прилавками с овощами, чтобы случайно не задеть торговцев мелочёвкой. Вскоре Парасто делает знак водителю остановиться. Затем мы быстро выходим, и машина уезжает. Пройдя через деревянную ограду, мы попадаем во двор частного дома. Вот мы и пришли!
Две комнаты были переоборудованы в простые учебные классы. Здесь нет ни столов, ни стульев. Ученицы, около двадцати девочек, сидят прямо на коврах. На стене сразу же бросается в глаза белая маркерная доска типа Velleda. Парасто учит девочек английскому алфавиту. Затем она просит их найти слово для каждой буквы. Всем весело. Добро пожаловать в одну из подпольных школ, открывшихся в стране талибов*!
Одиннадцать подпольных школ на всю страну
Сразу же после прихода к власти 15 августа исламисты приняли ряд первоочередных мер, в число которых входил запрет на учёбу девочкам старше 12 лет. Официальный представитель талибов* Забихулла Муджахид сказал только, что им разрешат вернуться к учёбе после того, как «студенткам будет обеспечена безопасность». Правда, в 1996 году талибы* говорили то же самое.
22-летняя студентка инженерного факультета Мадинех Саиди будет вспоминать 15 августа 2021 года всю свою жизнь.
«В тот день я направлялась в университет. Я заплакала от страха, когда узнала, что талибы* вошли в Кабул. Огорчились и мои подруги на факультете. Мы сфотографировались на память, потому что не знали, когда снова увидимся. Тогда я подумала, что для меня всё кончено».
Глаза молодой девушки наполняются слезами, но она продолжает:
«Я мусульманка. Однако талибы избирательно читают Коран, чтобы ограничивать нашу свободу. Поэтому я решила сопротивляться по мере сил. Если мы опустим руки, то в будущем всё будет гораздо хуже».
Сопротивляется и Парасто. Она родилась в 1997 году и работала в прошлой администрации. Сначала ей показалось, что с приходом талибов* всё кончено, но потом она взяла себя в руки:
«Я спросила у матери, как было при талибах* раньше. Я видела интервью 1996 года и пришла к выводу, что они говорят абсолютно то же самое, что и сегодня. Мы не можем так просто сдаться».
Она поняла тогда, что её окружали учительницы, готовые предпринять некоторые усилия, и что некоторые ученицы очень хотели продолжать учёбу. Отважные учительницы проводили неофициальные занятия на дому. Но их терзал страх, что их обнаружат или выдадут. «А не открыть ли подпольные школы?» – задумалась Парасто. Она идеально говорит по-английски, так как работает переводчицей для журналистов. Заработанные деньги идут на осуществление её плана. Мне хотят помочь многие мои друзья, но я не знаю, как. Я не могу создать ассоциацию, чтобы собирать средства!» – говорит она, улыбаясь.
Тогда она начинает снимать помещения в одном доме, а потом и в другом. Вскоре открываются три подпольных школы в Кабуле, затем в Бамиане, Мазари-Шарифе и Герате. Всего одиннадцать школ по всей стране. Родители записывают в них сорок три девочки. Им от 13 до 18 лет. Это число может показаться незначительным. Но сам прецедент представляет собой настоящий подвиг с учётом того, что власть принадлежит талибам*.
В подпольных школах много дисциплин: математика, биология, информатика, физика, химия. Обучение ведётся на языках пушту и дари, а также на английском. Парасто и её коллеги стараются следовать программам несмотря на материальные трудности. Например, если раньше необходимые книги были доступны на сайте министерства образования в формате PDF, то после прихода к власти талибов* такой возможности больше нет.
Зато можно попробовать найти учебную литературу рядом с кабульским рынком, где продают букинистические книги. Но лучшим способом по-прежнему является солидарность: на помощь приходят семьи и отдают ставшие ненужными учебники старших детей.
Учительница математики и физики Мариам признаётся, что после 15 августа «казалось, что нас больше не существует». Но и речи не может идти о том, чтобы сдаться без сопротивления и подчиниться воинствующим мракобесам:
«Я хотела помочь ученицам, и когда я увидела их интерес к учёбе, то начала давать уроки у себя дома. Но это было довольно опасно. К тому же, домашняя обстановка имела мало общего со школой».
Вот тогда Мариам Парасто и предложила свой план. «Так мы даём понять, что всё ещё живы», – говорит Мариам, хитро прищурившись. Учительница дари Ялда чувствует себя «бесполезной», если остаётся дома. Но в первую очередь, как объясняет она, «нужно бороться, жить и противостоять трудностям».
Существование этих подпольных школ произвело неожиданный эффект
Во время второй встречи с журналистами «Юманите» Парасто Хаким захотела, чтобы они обязательно присутствовали при подписании договора, который она заключала с собственником. Аренда помещений составляет 1 300 афгани в месяц (немногим более 10 евро). Для сравнения: булка хлеба стоит 20 афгани (0,17 евро). Хозяин дома знает, в чём дело. Это своего рода его личный вклад в образование девочек. Среди двадцати новых учениц – 16-летняя Сафолла.
«Плохо, что талибы* закрыли мою школу – теперь у меня больше нет возможности учиться»,
– говорит она. Подростки воспринимают ситуацию болезненно.
Маленькая Ялда – самая младшая ученица в группе, ей только 11 лет. Несмотря на свой юный возраст, она собиралась поступать в коллеж, но её не взяли:
«Мне было очень грустно. Если я не смогу учиться, то буду неграмотной и поэтому бесполезной».
Для неё это настоящая трагедия, потому что она хочет быть инженером, чтобы «строить красивые дома и служить своей стране».
Существование этих подпольных школ произвело неожиданный эффект. У многих матерей, которым пришлось жить при первом режиме талибов*, ранее не было возможности ходить в школу. Поэтому они обратились к Парасто с просьбой присутствовать на уроках. Теперь же для них организовали специальные занятия.
Вот так 52-летняя Шукриа начала учиться читать и писать. У неё шесть детей – два мальчика и четыре девочки. Четверо старших детей могли ходить в школу. Двое младших находятся в соседнем классе в этой же подпольной школе! До 1996 года (год первого прихода талибов к власти) она ходила на занятия в мечеть, но уже всё забыла.
«Я хочу уметь понимать номера телефонов и читать вывески на улицах»,
– признаётся она и говорит, что ей «повезло». Она хочет «продолжать попытки учиться до самой смерти».
В 26 лет Сорайя не умеет ни читать, ни писать. Она ходит на уроки со своими двумя детьми, одному из которых 2 года, а другому – 5 лет. Во время войны она жила в Пакистане, где ткала ковры.
«Я хочу, чтобы моя дочь могла учиться позднее и иметь возможность помогать ей. Быть неграмотной – всё равно что быть слепой!»,
– шепчет она.
Запрет на образование для девочек приводит к ужасным последствиям
Афганистан относится к странам с наиболее выраженной дискриминацией по признаку пола в сфере образования. Эксперты ЮНИСЕФ утверждают, что девочки составляют 60% из 3,7 миллионов афганских детей, которые не ходят в школу. Воспрепятствование продолжению учёбы для девочек приводит к ужасным последствиям. А именно к бедности, детским бракам, раннему материнству, финансовым проблемам, непониманию своих прав и ограничению доступа к информации и базовым услугам.
«Они приходят ежедневно со своими детьми ради образования и воспитания. Моя мотивация становится сильнее в два раза, когда я вижу их усилия»,
– радуется Парасто. Никто из них не верит обещаниям талибов* снова открыть школы для молодых женщин.
«Талибы* уже говорили, что преподаватели и студенты получили то воспитание, которое они не одобряют. В действительности они делают много заявлений, чтобы убедить всех в том, что они изменились, и их нужно признать. Но как только талибов* признают, они будут делать всё как раньше»,
– замечает преподаватель физики и математики Мариам.
Парасто думает то же самое:
«В глазах талибов* женщины не могут существовать сами по себе. Они не считают нас за людей. Для них женщины должны быть или дома, или в могиле».
Вот с этим она и собирается бороться с помощью подпольных школ.
Руководители государственных университетов говорят, что ждут решения Министерства высшего образования о возобновлении работы их вузов и ещё не получили инструкций по этому поводу. Несмотря на то, что прошло около полугода после формирования правительства талибов*. По официальным данным, в Афганистане 39 государственных университетов.
До падения предыдущего правительства в системе высшего и профессионального образования насчитывалось около 206 000 студентов, 31 % которых составляли девушки. Статистические данные также говорят о том, что в афганских университетах этим студентам преподавали приблизительно 900 женщин. Получается, что около 14 % преподавателей университетов в Афганистане были женщинами. В итоге они потеряли работу с 15 августа.
Ожесточённая борьба за образование в самых консервативных провинциях Афганистана
В Афганистане становится всё больше инициатив, подобных тем, которую проявила Парасто. Другие педагоги на протяжении многих лет продолжают эту ожесточённую борьбу за право получать образование в самых консервативных провинциях страны. Например, в Кандагаре или исторической колыбели движения «Талибан»*.
Утро 2002 года. Матиулла Веса учился в четвёртом классе в Маруфе (провинция Кандагар), ему было 10 лет. Вооружённые автоматами талибы* на мотоциклах ворвались в его школу – несколько шатров, установленных на открытом воздухе. Затем они прицелились в голову учителям:
«Они приказали нам молчать под угрозой убийства. Мы испугались. Затем они подожгли наши шатры. Мы кричали и плакали, потом разбежались по домам».
Пережитый страх долго будет долго преследовать его, но не парализует его волю. Напротив, в 2009 году он учредил ассоциацию The Pen Path. В неё быстро вступили 2 400 волонтёров. В том числе 400 женщин. Цель состояла в создании школ в самых дальних уголках страны, проведении агитации с обходом домов, чтобы убедить семьи отправлять девочек на учёбу, и, наконец, поддерживать работу сети из 39 библиотек по всей стране.
«Мы хотим, чтобы книги заменили винтовки – нам нужен мир. А для этого также нужна библиотека в тех местах, где её раньше не было»,
– объясняет Матиулла во время встречи с журналистами «Юманите» в Кабуле.
Его миссия возобновилась 17 июля:
«В провинции Кунар мы разговаривали с учителями, лидерами влиятельных группировок и духовенством. Мы сказали им: «Образование принадлежит народу. Это право народа, его детей и нового поколения. Право на образование талибам* не принадлежит. Если они закроют школы для девочек, то молчать мы не будем. Ведь это наше исламское право. Мы скажем талибам*, что в 57 исламских странах девочки ходят в школу и университет. Так почему они не могут учиться в Афганистане?»
Молодой человек взывает к талибам*:
«Если вы хотите мира, положить конец насилию и страданиям в Афганистане, то вы должны дать этим детям возможность учиться. Чтобы Афганистан был свободным и мирным, нужно покончить с этой бесконечной, продолжающейся уже сорок три года войной. Нужно заняться образованием и, в первую очередь, образованием девочек».
«Если понадобится, то буду проводить уроки даже в подвалах»
Одна из руководителей ассоциации Зарлашт Вали отмечает:
«Встречи с лидерами влиятельных группировок позволили добиться определённых результатов. Но с новым режимом талибов* ситуация стала сложнее. Как общественная активистка и волонтёр, я боюсь, как бы менталитет не изменился в худшую сторону, и не вернулись прошлые времена, когда было принято, чтобы женщины только рожали детей и сидели с ними дома».
Нужно адаптироваться к новой ситуации и попытаться организовать проведение уроков через Интернет, несмотря на его невысокое качество и то, что у учениц не всегда есть деньги приобрести смартфон или компьютер. Зарлашт подчёркивает:
«Ничто не даётся даром. Я часто думаю об одной учительнице, которая спрашивает теперь, должна ли она кормить своих детей или прилагать усилия, чтобы они получили образование. А другая учительница стала чистить обувь прохожим на улице. Потому что ей перестали платить в школе».
Всем тем, с кем встречались журналисты «Юманите», теперь угрожают. Но Матиулла Веса не намерен отступать:
«Даже если талибы* будут заставлять меня перестать делать то, чем я занимаюсь, я не сдамся. Я готов бороться и дальше».
Парасто знает, что в любой момент талибы* могут ворваться в подпольную школу:
«Я хочу открыть 1 000 таких школ. А если талибы* их закроют, то я открою 2 000. Если понадобится, то буду проводить уроки даже в подвалах. Но о том, чтобы женщины были неграмотными, а дети такими же глупыми как большинство талибов, не может идти и речи»,
– уверяет она, прежде чем расстаться с нами.
На улочки Кабула спускаются сумерки и помогают вернуться смелым и отчаянным вернуться домой незамеченными.
Фоторепортаж: АЛЬФРЕД ЯГОБЗАДЕ
*запрещенная организация в РФ
Опубликовано: 30/01/2022