Внутри Евросоюза обостряются противоречия между давними лидерами, Германией и Францией, с одной стороны, и Польшей и Венгрией с другой. Берлин и Париж заинтересованы в углублении европейской интеграции, тогда как национал-либеральные режимы Будапешта и Варшавы стремятся отстоять свою самостоятельность. Стремление восточных держав поддержать стоимость своей рабочей силы на относительно низком уровне, дающую им конкуренток преимущество в борьбе за инвестиции в национальную промышленность, воспринимается Западом как социальный демпинг. Реакционная позиция Венгрии и Польши относительно прав мигрантов, женщин и ЛГБТ вызывает раздражение на западе и даёт повод для давления и санкций. Кроме того, в то время как Франция заинтересована в обретении большей независимости от США и построении мощных вооружённых сил Европы, а Германия стремится сохранить нормальные отношения с Россией и Китаем, Польша проводит линию на сохранение ведущей роли НАТО при гегемонии в этом блоке Соединённых Штатов и на противостояние с Россией.
Сможет ли Евросоюз сохранить единство в новых условиях, или центробежные силы разорвут его на конкурирующие части?
10 декабря открывается европейский саммит ЕС. Незадолго до его открытия Венгрия и Польша наложили вето на проект фонда восстановления экономики. В качестве альтернативы предложениям, исходящим от Парижа и Берлина, эти страны разрабатывают свой собственный европейский национально-либеральный проект.
В тот момент, когда Европейский союз уже начинал производить впечатление колосса, у него обнаружились глиняные ноги. Хуже того, разъезжаются его опоры между восточной и западной частями, в результате чего наступает коллапс. На этом фоне в четверг 10 декабря открывается встреча на высшем уровне глав государств и правительств. Казалось, эпидемия Covid-19 придала новый импульс европейскому проекту. Чтобы помочь государствам, особенно в южной части Европы, справиться с экономическим кризисом, в конце июля был принят предложенный Францией и Германией план восстановления экономики Next Generation EU. Для предоставления кредитов и субсидий своим государствам-членам Евросовет сделает займ в 750 миллиардов евро. Это решение почти удваивает бюджет сообщества (на 2021-2026 гг. он составляет 1 074 миллиарда евро без учёта плана). Некоторые эксперты увидели в этом «перелом» в сторону федерализации с созданием общего долга – раньше такого не было. Конечно, во многом такое решение обусловлено намерением Евросовета заставить запрашивающие кредит государства ввести долгосрочную политику жёсткой экономии.
Как обстоит положение сейчас, пять месяцев спустя? По-прежнему нет никакой определённости. Обсуждения затягиваются, так как помощь из фондов ЕС будет предоставляться только тем странам, в которых соблюдается верховенство права. Такая мера явно пришлась не по вкусу Польше Матеуша Моравецкого и Венгрии Виктора Орбана.
В середине ноября оба руководителя этих двух стран Восточной Европы, являющихся главными нынешними бенефициарами дотаций ЕС, пригрозили наложить вето на план восстановления экономики, если вступит в силу постановление о зависимости финансирования от соблюдения верховенства права. С тех пор Германия, которая в порядке очерёдности в настоящее время председательствует в ЕС, пытается выступить в качестве посредника. 8 декабря премьер-министр Польши высказал мнение, что урегулировать вопрос к моменту проведения саммита, возможно, так и не получится, и что, наверно, придётся созывать новый внеочередной саммит. А 9 декабря вице-премьер Ярослав Говин дал понять, что вопрос был решён.
Каким бы ни был выход, следует признать, что кризис серьёзен. Речь идёт о столкновении двух видений Европы: интегрированная Европа противостоит Европе, ограниченной всего лишь рамками зоны свободной торговли. Польша и Венгрия являются сторонниками второго видения. В то время как ЕС создаёт видимость борьбы с авторитарными режимами, Варшава и Будапешт явно становятся авангардом авторитарного дрейфа.
Вот поэтому на протяжении ряда лет за обеими столицами пристально наблюдает Европейский парламент. Причина такого пристального наблюдения заключается в ультраконсервативной позиции правительств этих стран, не соответствующей политике открытости и демократии, провозглашающейся в остальной части Европы: свободное передвижение по всей Шенгенской зоне, программа по обмену студентами и преподавателями Эразмус, поддержка прав человека и т. д. В 2017 году с помощью процедуры, основанной на статье 7 Договора о функционировании Европейского союза (TFUE), за Польшей был установлен контроль в связи с проведением в этой стране правовой реформы. Та же процедура была открыта в отношении Венгрии для соблюдения свободы прессы и академических исследований.
Обе эти страны яростно блокируют те редкие меры социального антидемпинга, которые предлагаются в ЕС, чтобы сделать из своей дешёвой рабочей силы конкурентное преимущество, а также полностью пренебрегают правами мигрантов. Они затянули принятие решения об автоматическом распределении между странами-членами ЕС беженцев из Средиземноморского региона. Оба консервативных правительства, каждое на свой манер, пересмотрели отношение к независимости судебной системы, изменив состав Верховного суда. Польша нарушает фундаментальное право добровольного прерывания беременности, в то время как в некоторых городах имеет место дискриминация сексуальных меньшинств. Что касается Венгрии, то она яростно выступила против внесения понятия «изменённый пол» в записи актов гражданского состояния в соответствии с европейским законодательством. В недавнем прошлом эта страна уже преследовала независимые и общественные СМИ. Не отстаёт от неё и Польша: государственная нефтяная компания объявила о покупке двадцати региональных газет. Всё это называется «национализацией» независимой прессы в интересах Польши — ведь среди акционеров этих газет есть несколько иностранцев.
Другим фундаментальным элементом польского проекта ЕС является отказ от европейской обороны, на которой так настаивает Париж. Варшава придерживается антироссийской политики – она стремится и дальше следовать прежней линии укрепления отношений ЕС с НАТО под эгидой США.
С другой стороны, помимо Франции, Германии и крупной коалиции примкнувших к ним стран в Европарламенте, есть – со своими нюансами – сторонники «социальной рыночной экономики с высокой конкуренцией», как это записано в основных договорах. Данная идея становится всё менее популярной, ведь за ней стоит либерализм её выразителей. Она основана на ещё большей европейской интеграции на основе общего законодательства и координации экономической политики в либеральном направлении и, только отчасти, финансовой поддержки регионам, испытывающим наибольшие трудности.
Эта интеграция могла бы стать ещё более интенсивной в случае принятия Фонда поддержки. В течение долгого времени Берлин относился к этой идее довольно сдержанно, отказываясь от слишком крупных сумм, выделяемых на поддержку между государствами. Но канцлеру Ангеле Меркель всё-таки пришлось решиться на эту меру. Нужно заметить, что в Германии экспорт составляет 47 % ВВП (в 2019 году). Германии необходим целый блок европейских стран для обеспечения свободного движения товаров, и поэтому она вынуждена платить немалую цену для того, чтобы поддерживать их единство. Более того, около половины немецкого экспорта предназначено для стран-членов ЕС, и она не может позволить развалиться своему рынку. Германии нужен ЕС также и по внешнеполитическим соображениям для сдерживания агрессии Вашингтона в отношении России и Китая: с этими странами её объединяют экономические интересы и общая промышленность.
В результате этих различных видений возникает впечатление, что ЕС начинает распадаться. Чтобы решить проблемы, связанные с Венгрией и Польшей, некоторые чиновники, как, например, госсекретарь по делам Европы при МИД Франции Клеман Бон, доходят до утверждений, что фонд восстановления экономики является результатом межправительственного сотрудничества 25 стран ЕС, и поэтому не должен предназначаться для всех европейских стран. Это не первый прецедент такого рода: Европейская инициатива по вмешательству, выдвинутая и разработанная президентом Эммануэлем Макроном в качестве основы европейской обороны, разработана для всего лишь тринадцати из двадцати семи государств ЕС.
Вся проблема заключается в том, что оба этих лагеря подчинены одной и той же логике либерального и авторитарного характера. «Ни авторитарная, ни неолиберальная модель не способны справиться с существующим кризисом. Чтобы сохранить правовое государство, свободу прессы, равенство мужчин и женщин, нужно бороться с авторитаризмом, чтобы противостоять климатическим и антисоциальным изменениям, нужна третья альтернатива. Мы должны найти общую позицию и большинство в обществе», – считает сопредседатель фракции Европейских объединённых левых в Европарламенте Мартин Ширдеван.
Опубликовано 12/12/2020