После начала пандемии во Франции действия правительства и региональных агентств по здравоохранению подверглись ожесточённой критике. Орельен Руссо возолавляет Регионального агентство по здравоохранению в Иль-де-Франс, самом неблагополучном регионе Франции как по медицинскому, так и по социально-экономическому показателям, сильно связанным между собой.
В интервью «Юманите» он постарался ответить на критику, защитить позицию своего Агенства.
Генеральный директор Регионального агентства по здравоохранению (ARS) Иль-де-Франс Орельен Руссо полагает, что мы вступили «в период, когда нам придётся жить бок о бок с коронавирусом». Само ARS критикуют все и вся. Орельен Руссо также рассуждает о ситуации с оказанием медицинской помощи в стационарах, территориальной сегрегации — причине высокой смертности, и способах борьбы с этим.
Орельен Сушейр: Недавно вы сообщили об открытии 20 диагностических центров и готовности ежедневно выполнять на 10 000 тестов больше. С чем это связано?
Орельен Руссо: На прошлой неделе в столичном регионе было проведено свыше 220 000 тестов. Мы можем только приветствовать самоотверженную работу лабораторий и их сотрудников. Вместе с тем потребности в диагностике очень велики, и для их удовлетворения нам приходится наращивать усилия. В то же время мы непременно должны позаботиться о том, чтобы обслуживать в первоочередном порядке пациентов из приоритетной категории, то есть тех, кто имеет направление от врача, у кого обнаруживаются симптомы заболевания и кто контактировал с инфицированными (результаты этих анализов должны быть получены в течение суток). Для этого мы и создаём новые объекты, которые должны приступить к работе до конца текущего года. В каждом департаменте их будет не менее двух. Кроме того, появятся другие методики тестирования, и мы готовы их использовать.
О.С.: Вирус быстро возвращается, и Учёный совет при правительстве не скрывает обеспокоенности…
О.Р.: Мы наблюдаем подъём эпидемии. Больницам нелегко справляться с ней, поскольку число больных коронавирусом растёт как в реанимациях, так и в обычных палатах. Но сейчас ситуация отличается от той, которую мы наблюдали семь месяцев тому назад. Теперь мы больше знаем об этом вирусе, появились более эффективные методики лечения, городские медицинские учреждения лучше оснащены и это важно. Однако не стоит терять бдительность, ведь койки в реанимационных отделениях нужны и для лечения других патологий, и уже нельзя отменять все другие медицинские операции и действия, как это было во время первой волны. Мы рассчитываем опереться на уже накопленный опыт как в больницах, так и у практикующих врачей. Кроме того, мы надеемся, что сможем дать адекватный ответ и предложить новые решения – в этом направлении мы работает с самого начала.
О.С.: На сегодняшний день Иль-де-Франс пострадал от коронавируса больше, чем другие регионы страны. Хватает ли у региона ресурсов сейчас?
О.Р.: Мы не в состоянии предложить исчерпывающее объяснение различий в распространении инфекции у нас и у наших соседей. Однако можно выделить общие черты тех регионов, где она особенно активна. Высокая плотность населения, туристическая привлекательность, развитая транспортная сеть и перемещения людей, – все эти факторы способствуют интенсивной циркуляции вируса. На вопрос о том, насколько лучше мы подготовились к эпидемии, чем несколько месяцев тому назад, я могу дать уверенный ответ. Не все трудности позади, но теперь мы лучше понимаем «врага» и видим свои слабые места. У нас есть новые методики и инструменты, сегодня мы лучше обеспечены масками и тестами, наши сограждане осознали эффективность барьерных мер защиты. Следует ещё раз отдать должное ответственному отношению французов, которые знают, что, защищая самого себя, каждый из нас оберегает и других, в том числе самых уязвимых людей. Дело в том, что мы вступили в период, когда нам приходится жить в условиях эпидемии.
О.С.: Как вы оцениваете противоречивую позицию правительства в вопросах о масках и тестах?
О.Р.: Похоже, эта эпидемия приучает нас не делать поспешных выводов. Я имею в виду и представителей власти, и тех, кто комментирует их действия. На мой взгляд, мы зацикливаемся на противоречиях в меняющихся установках и стратегиях, которые трансформируются в соответствии с нашими представлениями о вирусе, а они, в свою очередь, эволюционируют изо дня в день. С самого начала мы придерживаемся курса на открытость в вопросах о том, что нам известно и чего мы не знаем, одновременно требуя полной прозрачности. Да, действительно, в некоторых своих аспектах доктрина претерпела изменения. Но те, кто по истечении девяти месяцев называет перемены в понимании ситуации махинациями, кто заявляет, что то или иное решение следовало принять двумя неделями раньше, не задумываясь о том, насколько возможно внедрение тех или иных мер в обществе, просто не понимают всей сложнейшей сущности этого кризиса. Сегодня, по прошествии некоторого времени, опираясь на наши знания о приёмах борьбы с эпидемией в других странах, мы всё ещё с трудом можем обрисовать идеальную модель санитарного ответа. Кроме того, мы противоречим самим себе, если, с одной стороны, утверждаем, что существует совершенная методика, достойная повсеместного внедрения по какой-то одной модели, а с другой — настаиваем на необходимости учитывать особенности регионов, состояния санитарных служб в них и различия в заселённости отдельных территорий.
О.С.: Иногда Региональные агентства по здравоохранению называют передовыми отрядами правительства по сокращению количества коек, ставок, больниц и урезанию бюджетов на многомиллиардные суммы… Насколько вы автономны в своих действиях?
О.Р.: Нужно чётко понимать: да, наши ведомства обеспечивают реализацию правительственной политики в области здравоохранения на уровне регионов. Но она не ограничивается разного рода расформированиями и финансированием больниц. В неё также входят профилактика заболеваемости, создание здоровой среды, обеспечение санитарной безопасности и доступности медико-социальных служб. Наши агентства призваны выявлять слабые места в сфере здравоохранения, а в каждом регионе они свои, и принимать соответствующие меры. Для достижения аналогичных целей в мегаполисе и сельской местности нельзя действовать по одной и той же схеме. Чтобы увеличить охват населения медицинской помощью в регионе Иль-де-Франс, мы разработали систему стимулирующих мер, которые представляют собой «подъёмные», то есть компенсацию расходов на жильё для сотрудников. Ещё один пример: 40 % выявленных во Франции случаев ВИЧ ежегодно приходится на Иль-де-Франс, а значит, нужны специальные инвестиции именно в эту область. В департаменте Сена-Сен-Дени мы сотрудничали с местными властями в рамках работы по снижению чрезвычайно высокой здесь младенческой смертности. Кстати, я хотел бы пояснить некоторые детали относительно финансирования. Нет, объём средств, выделяемых на здравоохранение, не уменьшился на «несколько миллиардов». Скорее наоборот. Но вот вопрос о размере его увеличения можно задать: достаточен ли он в контексте потребностей, которые с недавних пор, разумеется, расширились? Так или иначе, финансирование здравоохранения в последние годы растёт даже быстрее, чем национальный ВВП.
О.С.: Может, следует оказать поддержку больницам и пересмотреть существующие подходы? Не пора ли отказаться от стремления переложить основную нагрузку на амбулатории, отказаться от принципа финансирования медицинского учреждения в зависимости от объёма оказанных медицинских услуг? И вообще от рыночной логики в медицине?
О.Р.: Для государственных больниц санитарный кризис не стал громом среди ясного неба. Все мы знаем, насколько напряжённая обстановка сложилась в стационарах, каковы были требования и до какой степени могло дойти возмущение медиков. С начала осени мы слышим громкие обещания о выделении средств и начале разного рода проектов. Но при этом следует понимать, обладала ли та или иная больница, пострадавшая от кризиса, достаточным запасом прочности и мощностей для того, чтобы лечить новых больных. Это не означает, что мы закрываем глаза на трудности, и именно для этого правительство инициировало переговоры по программе мер со стороны Минздрава в сфере здравоохранения ещё в мае, в период эпидемии. Я думаю, что нам стоит остановиться и осмыслить, оценить необычайную слаженность в работе нашей системы здравоохранения, как государственного, так и частного сегментов, её способность адаптироваться к кризисным условиям. Надо понимать, что это свойство, даже если оно и не решает всех проблем, тоже крайне важно. Это один из самых замечательных ресурсов, которыми обладает наша государственная система больниц.
О.С.: Государственные больницы переживали кризис ещё до эпидемии коронавируса. Нуждаются ли они в коренной перестройке, а государственные службы – в энергичном развитии?
О.Р.: Не знаю, насколько уместно выражение «коренная перестройка». Напротив, мне представляется, что наша система государственных больниц зиждется на солидном фундаменте. Она обладает такими неоспоримыми достоинствами, как система ценностей, территориальный охват и компетентный персонал. Вопреки расхожим стереотипам, на протяжении многих лет больницы менялись, трансформировались. У них стало больше работы, они шли в ногу со временем, противостояли многим кризисам и по сей день составляют одну из основ нашей системы здравоохранения. На мой взгляд, глубокому затяжному кризису, который переживает эта сфера на протяжении многих лет, есть два объяснения. Во-первых, сотрудники утратили представление о смысле своей работы из-за бесконечных преобразований, логику и значение которых они уже не в силах понять. Во-вторых, медики устали от постоянных перегрузок. Как раз о таких больницах, «стоящих у последней черты», я говорил несколько месяцев тому назад. Стационары держатся из последних сил благодаря энергии своих сотрудников. Нашим больницам нужна не столько перестройка, сколько определение курса дальнейшего развития и средства для этого. В плане, представленном в июле министром здравоохранения, сделан акцент на существенном увеличении финансирования и экстраординарных мерах поддержки. Система стационарной медицинской помощи должна адаптироваться к непростым условиям и развиваться. Это служит очевидным признанием её заслуг и придаёт новый импульс совершенствованию государственных организаций, столь необходимых нашей стране.
О.С.: В небогатых кварталах смертность от коронавируса зашкаливает. Мэр города Женвилье (департамент О-де-Сен) заявил на страницах нашего издания о том, что государство и Региональное агентство по здравоохранению продемонстрировали полную беспомощность. Что вы могли бы ответить на эти слова?
О.Р.: Пожалуй, они выглядели не лучшим образом, но уж точно не проявили несостоятельность. Начиная с января сотрудники Регионального агентства по здравоохранению вместе с коллегами из других медицинских организаций сражаются с эпидемией, которой никто и никогда раньше не знал. В обычные времена наш регион располагает 1 200 койками в палатах интенсивной терапии, но на пике эпидемии в отделениях реанимации проходили лечение одновременно до 3 000 человек. Каждый, кто нуждался в интенсивной медицинской помощи, мог её получить. Я не говорю, что мы были готовы ко всему, но знаю, что день за днём мы искали всё новые способы решения проблемы. Уже в феврале мы подготовили совместно с префектурой объекты для лечения и защиты людей из самых уязвимых категорий, в частности, мигрантов. Проанализировав имеющиеся данные, мы выявили очень большие различия в уровне смертности и немедленно заказали проведение первых исследований, которые объяснили бы это явление. Оно связано со множеством факторов.
О.С.: А именно?
О.Р.: Прежде всего, выяснилось, что вирус намного агрессивнее атакует людей, которые страдают патологиями, обусловленными их бедностью. Известно, что во время эпидемии многим приходилось работать. Эти люди подвергались более высокому риску заражения, чем остальные. К тому же, как и в докризисные времена, большую роль сыграло неравенство в доступности медицинской помощи. Нам пришлось преодолевать самые различные сложности, чтобы сдержать ту волну, которая нас накрыла. И мы продолжаем это делать, проводя массовую диагностику по всему региону, в том числе и в небогатых кварталах. Около 70 000 человек были протестированы в ходе выездных диагностических кампаний. Мы проводили их совместно с муниципальными властями, чтобы ничто не ускользнуло от нашего внимания. Одним из первых к этой акции присоединился город Женвилье. Мы приложили все усилия к тому, чтобы сделать тестирование максимально доступным для жителей 32 коммун нашего региона, в которых социально-экономические показатели находятся на самом низком уровне, а обеспеченность медицинской помощью оставляет желать лучшего. Новые диагностические центры очень нужны, они строятся в срочном порядке, этому процессу неизменно сопутствуют диалог и взаимодействие с заинтересованными сторонами.
О.С.: Считаете ли вы необходимым преодолевать территориальную сегрегацию и социальное неравенство, чтобы успешно реализовывать политику в сфере здравоохранения?
О.Р.: Да, конечно. Главная цель регионального проекта в сфере здравоохранения в Иль-де-Франс — борьба с социальным неравенством в вопросах здравоохранения. Известно, что разница в продолжительности жизни в разных частях одного и того же региона может составлять более десяти лет. Эти аспекты служат основой деятельности нашего Агентства и не ограничиваются территориальными рамками. Когда кризис минует, нам нужно будет доработать новые механизмы. Covid-19 очень больно ударил по работникам жизненно важных для страны отраслей. Им было намного труднее обратиться за медицинской помощью или уйти на больничный. Это означает, что нам надо развивать специальные программы. Кризис показал, какое ощутимое влияние на здоровье людей оказывают условия их проживания. Речь идёт не только о коронавирусе и инфекциях, но и о психическом здоровье и здоровье детей. Наконец, нельзя не упомянуть о сегрегации в различных её формах. Эпидемия помогла нам понять, насколько важно учитывать этот фактор. Да, действительно, социальный и культурный статус человека, та жизненная ситуация, в которой он находится, оказывают непосредственное влияние на возможность получить медицинскую помощь. Мы не должны закрывать глаза на эту истину и будем прилагать коллективные усилия.
Опубликовано 16/09/2020