Макрон, которого очень беспокоят разгоны протестов в Белоруссии, оказывает всяческую поддержку ливанскому правительству, разгоняющему свои протесты при помощи пуль – как резиновых, так и боевых. Под видом помощи Франция усиливает своё влияние в этой пострадавшей от взрывов стране.
Однако молодёжь, ещё недавно разгребавшую завалы после взрывов, больше не устраивает ни диктат иностранного капитала, ни коррумпированная конфессиональная система, некогда навязанная Ливану Францией.
Президент Франции совершит повторный визит в Бейрут. Тем временем ливанская молодёжь требует невмешательства в политическую судьбу своей страны и выступает против конфессионализма. Появляются группы активистов, у которых есть альтернативные решения.
На площади Мучеников в самом центре Бейрута сидят и отдыхают двенадцать человек: девушки и юноши. С 4 августа они работают на износ, помогая жителям пострадавших кварталов. Тогда в портовом ангаре произошёл взрыв, изменивший облик стоицы. Погибло более 180 человек и не менее 6 000 было ранено. В кварталах Геммайзе, в Ашрафии и в Гейтауи эти люди подметали, расчищали и разбирали завалы обрушившихся этажей с утра до вечера.
«Правительство ничего не делает!» – возмущается студентка факультета социологии 20-летняя Рима. С ней согласен её ровесник, будущий инженер-электронщик Виссам: «У нас дебильное государство. Вначале правительство даже не отправляло армию, чтобы помочь людям выбраться из-под обломков. Оно не делало вообще ничего». То же самое говорит и студентка факультета теле и радиовещания 25-летняя Жоэль: «На самом деле, нам надо постоянно быть готовыми в любой момент помочь другим людям, потому что денег у них не было и нет. Такое ощущение, что катастрофа выгодна государству, чтобы получить международные субсидии и помощь». Накануне нашей встречи они посетили квартал Карантина, получивший такое название из-за расположенной на его территории больницы, в которой раньше держали на карантине тех, кто прибывал в страну на кораблях через общий порт. «Когда мы шли по опустошённым улицам, мы слышали голоса людей», – рассказывает Мириам. Ей тоже около двадцати лет, и она изучает математику. «Они были в полном замешательстве и не хотели покидать свои полуразрушенные дома. У них даже не было воды. А Национальная энергетическая компания не предоставила никакой помощи, чтобы поддержать людей, оказавшихся в беде, в то время как большинство этих зданий могли рухнуть в любой момент».
Такие воспоминания надолго останутся у них в памяти. Они провоцируют их и без того сильный гнев. Площадь Мучеников является символом этого протеста с 17 октября прошлого года, когда манифестанты установили на ней знаковую скульптуру – сжатый кулак, чтобы напомнить о том, что «власть принадлежит народу», а также всем тем, кто удерживает её, что они хотят её свергнуть. «Мы все солидарны!», – кричали тогда тысячи молодых ливанцев независимо от своего вероисповедания. Взрыв 4 августа стал последней кровавой каплей, переполнившей чашу терпения ливанского народа. Вот поэтому через четыре дня после катастрофы, 8 августа, они снова вышли на улицы. Они снова собрались на площади Мучеников с желанием сделать так, чтобы эта неэффективная власть их всё же услышала. И получили недвусмысленный ответ – жёсткое подавление. В ход пошли не только дубинки, но и слезоточивый газ. А в это время в воздухе свистели, рассекая толпу, как резиновые, так и боевые пули.
19-летний Мохаммед был ранен в ногу. Но он по-прежнему преисполнен решимости. «Государство предпочитает скорее стрелять в нас, чем удовлетворять наши требования. В октябре мы выходили сюда, чтобы заявить о своих правах, получить доступ к бесплатному образованию и возможность лечиться в больнице, постоянно иметь электричество и воду у себя дома», – говорит он. Сам он живёт в одном из кварталов в южном пригороде Бейрута. За воду ему приходится платить дважды – сначала государству, а потом и «Хезболле», «крышующей» территорию, на которой находится его квартал. Это распространённая практика, применяемая с попустительства многих, в том числе и правящей шиитской политической партии.
Мохаммед разговорился, и к нему присоединяются его друзья. «В государственном университете нет ни экспериментальных лабораторий, ни туалетов. Обучение в частных университетах могут позволить себе лишь богатые. В государственном секторе образования нужно платить 500 000 ливанских ливров в год, в то время как в частном секторе обучение обходится в 6 000 долларов как минимум, и оплата производится только в долларах, – говорит студентка факультета социологии Рима. — Социальная селекция также усугубляется политическим конфессионализмом и протекционизмом, определяющими ваше место в ливанском обществе. «На моём курсе устроиться на работу удалось только двум девушкам. Одна из них состоит в партии «Амаль» (шиитская политическая партия, возглавляемая спикером ливанского парламента Набихом Берри – прим ред.), а другая является членом Свободного патриотического движения (СПД – политическая партия, поддерживаемая христианской общиной и президентом Ливана Мишелем Ауном – прим ред.). Ещё два месяца назад участники манифестаций были только в отчаянии. Но теперь все хотят, чтобы ситуация изменилась».
Другой 25-летний молодой человек, которого тоже зовут Мохаммед, только что закончил факультет управления. «Я не нахожу работу по своей специальности», – жалуется он. И поэтому он работает в ресторане. Его родители родом с юга страны – это бедный регион, и поэтому у него нет своего жилья в Бейруте. Он вынужден ютиться в общежитии Союза ливанской демократической молодёжи (СЛДМ), в котором и проживает большинство из встретившихся нам студентов. Это общественно-политическая организация левого толка, близкая к Ливанской коммунистической партии (ЛКП). Мохаммед настроен пессимистически. «Катастрофа так и не изменила ситуацию по-настоящему. Люди по-прежнему трепетно относятся к своему вероисповеданию и к тем, кто ими руководит, – полагает он. – Я не знаю, что нас ждёт, но нужно попытаться убедить людей в том, что мы не можем сидеть сложа руки. Мы больше не должны заменять государство, как делаем это сейчас, расчищая улицы – люди обязаны понять, что так больше продолжаться не может. Это всё равно что колоть им морфин, постоянно откладывая операцию». Такой вывод суров, но справедлив, и в нём сквозит некоторое разочарование.
В абсурдной политической систему, поддерживаемом внешними силами и желанием конфессиональных партий держать страну в подчинении, гражданских инициатив становится всё больше и больше со всех сторон. Все они направлены на поиск светского и демократического решения, но в настоящий момент так и не удаётся объединить их, превратив в настоящее движение. В то же время их требования во многом схожи. Однако сомнения, опасения манипуляций и региональные концепции (а именно позиция по отношению к «Хезболле») тормозят и мешают их свести воедино в программу, способную объединить самые разные политические силы, создать мощную волну, чтобы разрушить конфессиональную систему и открыть путь новому Ливану.
«Альтернатива коммунитаризму есть», – полагает активист движения «Граждане в государстве» Шарбель Нахас. Уже несколько месяцев он утверждает, что «нужно предоставить исключительные законодательные полномочия переходному правительству». Эту точку зрения разделяет и генеральный секретарь коммунистической партии Ливана Ханна Гариб. Ливанская фалангистская партия христиан-маронитов «Катаиб», трое депутатов которой ушли в отставку, выражает готовность участвовать в процессе изменений. «Это не битва мусульман с христианами, – уверяет нас министр финансов Ливана с 2014 по 2016 гг. Ален Хаким. – Мы хотим изменить правила игры, потому что пока в политическом плане у нас не государство, а ферма».
Тарек Аммар, в 2016 году бывший одним из основателей политического движения «Бейрут Мадинати» («Бейрут – мой город»), представленного на муниципальных выборах и получившего несколько мест в городском парламенте, относится к числу тех людей, которые считают необходимым «бороться за создание работающую систему», которая позволила бы «образовать своего рода альянс, способный сформировать правительство, не зависимое ни от парламента, ни от президента». Прошли собрания, в результате которых удалось объединить небольшие общественно-политические структуры. Запланировали еженедельные встречи для публичного выражения мнений и «консолидации политической борьбы и программы, чтобы донести эти идеи до народа». Но действующий в стране до начала сентября из-за эпидемии коронавируса режим самоизоляции мешает осуществлению намеченных планов.
В перспективы хочет верить Рима. «В течение последних десяти месяцев мы отправили в отставку два правительства, – с энтузиазмом говорит она. – Мы показали, что между «Коалицией 8 марта» (1) и «Коалицией 14 марта» (1) есть нечто большее – то, что часть народа высказывает по-разному одинаковые требования. Государство не может закрывать на это глаза». Её точку зрения разделяет и Тарек: «Год назад мы добились отставки правительства Саада Харири – оно было частью конфессионального режима. Они заняли круговую оборону. Харири – один из столпов этого режима». В общественно-политическом пространстве страны ширится тенденция обвинять во всех проблемах только «Хезболлу». В связи с этим Рима и Тарек независимо друг от друга напоминают главное требование 17 октября: «Пусть убираются все. Все – значит все».
Вот поэтому визит Эммануэля Макрона 6 августа и его повторное пребывание в Бейруте 31 августа – 1 сентября (изначально в связи с празднованием столетнего юбилея со дня провозглашения колониальной Францией «Государства Великого Ливана») не по вкусу всем тем, кто выступает за революцию. «Он приехал покрасоваться среди опустошённых улиц, но фактически он собрал вокруг себя все те партии, которые мы не поддерживаем, чтобы назначить премьер-министра. Самое главное, что они это делают, совершенно не учитывая мнение народа», – возмущается Рима. «Макрон здесь не для того, чтобы встертиться с народом, а для того чтобы реанимировать мёртвый режим, – подчёркивает Тарек Аммар. – Возможно, таким образом он собирается обеспечить стабильность Ливана, но в действительности это понемногу убивает народ. Наша битва – это битва народа с режимом». Режим, конфессиональная природа которого таит в себе коррупцию и непотизм.
На этот раз Эммануэля Макрона могут встретить не так, как в начале августа. Несмотря на пандемию, многие захотят дать ему понять, что действие его полномочий истекло. В частности, молодого Мохаммеда не останавливает его травма. По его словам, одна из идей, которые он хочет донести до президента Франции, состоит в следующей: «Уже тридцать шесть лет во французской тюрьме сидит ливанский коммунист Жорж Ибрагим Абдалла. Его следует освободить и дать ему возможность вернуться в свою страну к его родным и близким».
(1) «Коалиция 8 марта» объединяет «Свободное патриотическое движение» (СПД – христиане-марониты) президента Мишеля Ауна, «Хезболлу» и «Амаль» (шииты). «Коалиция 14 марта» включает «Движение за будущее» (сунниты) Саада Харири, «Прогрессивно-социалистическую партию» (друзы) Валида Джумблата и правохристианскую организацию «Ливанские силы» (марониты) Самира Джааджаа. Ранее входившие в эту коалицию фалангисты партии «Катаиб» (марониты) вышли из неё.