LOGO Umanite

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

Условия дистанционной работы: профсоюзное расследование

Отделение ВКТ, объединяющее руководителей среднего звена и технических специалистов (UGICT-CGT), провело первое масштабное расследование ситуации, в которой оказались работники из-за введения карантинных ограничений. Тщательный анализ обстоятельств и опрос, в котором приняли участие 34 000 человек, привёл исследователей к однозначному выводу: люди серьёзно пострадали от кризиса и потеряли в зарплате. Однако представители профсоюза предостерегают от слишком поспешного возобновления экономической активности.

Французские профсоюзы исследовали, как изменилось положение рабочего класса в связи с пандемией. Результаты неутешительны. Повсеместно выросла степень эксплуатации. Многие потеряли в зарплате, особенно из числа перешедших на частичную занятость. С другой стороны, каждый третий отмечает, что нагрузка на него наоборот возросла, а у каждого пятого увеличилось количество рабочих часов. Меры санитарной защиты остаются неудовлетворительными. И как обычно под особенно сильным ударом оказались женщины с детьми.

Отделение ВКТ, объединяющее руководителей среднего звена и технических специалистов (UGICT-CGT), провело первое масштабное расследование ситуации, в которой оказались работники из-за введения карантинных ограничений. Тщательный анализ обстоятельств и опрос, в котором приняли участие 34 000 человек, привёл исследователей к однозначному выводу: люди серьёзно пострадали от кризиса и потеряли в зарплате. Однако представители профсоюза предостерегают от слишком поспешного возобновления экономической активности.

«15 апреля мы возобновили работу без масок. Каждому выдали по две пары перчаток, которые рвутся примерно через час», — вспоминает Тома, специалист по установке теплового оборудования. «Я считаю, что в школе, где я работаю, не создано безопасных условий ни для сотрудников, ни для детей», — говорит Коринн, учительница младших классов. Впервые после начала самоизоляции в рамках крупного исследования были проанализированы условия труда граждан, вынужденных продолжать работу на своих рабочих местах или в формате удалённой занятости в условиях пандемии. 34 000 рабочих и служащих согласились откровенно ответить на вопросы активистов из отделения ВКТ, объединяющего инженеров и начальников производственных участков. Ранее было проведено лишь одно аналогичное исследование, организованное статистической службой Министерства труда (flash Acemo Covid-19), которое опиралось на данные предприятий.

«Наша задача — дать работникам возможность сказать правду о реальных условиях своего труда, поднять эту тему, которая официально замалчивается. А тем временем правительство издаёт указы, существенно ограничивающие их социальные права, — говорит Мари-Жозе Котлики, возглавляющая Ugict-CGT. — Трудно переоценить актуальность и важность настоящего масштабного исследования, объектом которого впервые стали наёмные работники». «Методика строилась на научных принципах, мв стремились к максимальной точности», — отмечают руководители профсоюза, которые привлекли к исследованию членов своего объединения из числа сотрудников крупных государственных учреждений. «Проведённый анализ поможет работникам осознать размер дани, которую они платят кризису в виде сокращения отпусков, снижения зарплат, ухудшения условий труда и риска для здоровья», — объясняет Мари-Жозе Котлики.

Результаты исследования не оставляют места для сомнений. Работники, в первую очередь те, кто был вынужден перейти на неполную занятость, серьёзно пострадали от кризиса и потеряли в зарплате. Мало кто получил обещанные премии, зато дивидендов карантинные ограничения никак не коснулись. Каждый третий работник заметил, что нагрузка на него возросла, у 20 % увеличилась продолжительность рабочего времени, что стало возможным из-за внесения изменений в законодательство. Условия труда сильно разнятся в зависимости от принадлежности работника к той или иной социопрофессиональной категории. 70 % тех, кто работает в дистанционном режиме, составляют инженеры, техники, руководители среднего звена, в то время как 61 % рабочих и служащих продолжают трудиться на своих рабочих местах.

По-прежнему выходят на работу те, кто занят в сфере телекоммуникаций, в сельском хозяйстве и пищевой промышленности, работающие в химической индустрии, здравоохранении, службе социальной поддержки и на транспорте. Опрошенные выражали обеспокоенность теми рисками, которым они подвергаются на своих рабочих местах: 66 % вынуждены работать с оборудованием, санитарное состояние которого вызывает сомнение, две трети респондентов за день общаются с более чем шестью коллегами. Но главное – 56 % принимают посетителей. Меры санитарной защиты, предусмотренные работодателями, часто оказываются недостаточными. В большинстве компаний не практикуется отправка потенциально уязвимых сотрудников на больничный в профилактических целях, 93 % предприятий не предложили своим работникам альтернативу общественному транспорту. Маски и защитные перчатки по-прежнему остаются редкостью для 39 % работников, 33 % опрошенных сообщили, что у них не обеспечивается соблюдение безопасной дистанции в один метр (это маленький стандарт по сравнению с теми, которые приняты в других европейских странах). А ведь «этих рисков можно было бы избежать, — уверена член Ugict-CGT Софи Бине, — потому что трое из десяти человек, продолжающих трудиться на своих рабочих местах, признались нам, что их деятельность не относится к числу жизненно необходимых в период кризиса, а 10 % считают, что могли бы выполнять свои обязанности в дистанционном режиме».

Может быть, ключ к решению всех проблем – удалённая занятость? Это не всегда так… Авторы исследования отмечают недостаточную организованность дистанционной работы из-за поспешного перехода на такой формат, неподготовленности к нему и недостаточно грамотного его сопровождения. До начала пандемии две трети тех, кто сейчас работает удалённо, не пробовали трудиться за пределами офиса. Крайне редко работодатели прилагают усилия для того, чтобы обеспечить сотрудников всем необходимым или предоставить им компьютерную помощь. По словам 37 % респондентов, работодатели не оказывают им поддержки, не интересуются, в каких условиях те работают, достаточно ли им места, каково их психологическое состояние. Что же касается положений Трудового кодекса, дающих работникам на «удалёнке» право на установление точных временных интервалов, отводимых для выполнения профессиональных обязанностей, то они, похоже, просто забыты. Для родителей, имеющих детей в возрасте до 16 лет, к этому добавляется необходимость следить за их обучением на дому, при этом о сокращении рабочего времени и нагрузки речи не идёт, а значит, условия труда существенно ухудшаются. В первую очередь это касается женщин. «43 % женщин, работающих дистанционно, сказали, что вынуждены дополнительно тратить более 4 часов в день на домашние дела», — отмечает Софи Бине. По её словам, в современной ситуации один на другой накладываются очень опасные факторы: проблемы психологического, социального плана, которые добавляются к самоизоляции, перегрузкам на работе, утрате представления о смысле труда, что влечёт за собой снижение его качества».

По словам активистов Ugict, такое широкомасштабное исследование необходимо для того, чтобы сохранить целостность трудовых коллективов и продемонстрировать сложности, возникающие на всех уровнях, в то время как отдельные работодатели пытаются играть на потенциальном антагонизме между «синими» и «белыми» воротничками, добиваясь выработки договорённостей прикрываясь солидарностью. «Мы уже столкнулись с попытками перекладывать проблемы с одних на других, — подчёркивает Мари-Жозе Котлики. – Порой руководителям среднего звена предлагают отдать несколько дней отпуска или часов рабочего времени, а то и согласиться на временное уменьшение зарплаты, чтобы поддержать тех, кто вынужден работать в режиме частичной занятости. А между тем большинство крупных предприятий в период санитарного кризиса не приостановили выплату дивидендов».

Вот, что рассказывают работники.

Брижитт, 48 лет, оператор конвейера на фабрике Nestle (Итанкур): «Боюсь заразить родных, возвращаясь с работы».

«У нас принимаются меры безопасности: мы обязаны мыть руки, у нас есть антисептический гель и салфетки. Но в отличие от коллег, которые сидят в кабинетах, на конвейере я работаю не одна. Мы трудимся в две смены по восемь часов, и я не знаю, насколько тщательно обработал наши инструменты тот, кто пользовался ими в предыдущую смену… То же самое и с масками: нам их выдают по две штуки в день, но некоторые неправильно надевают их. К тому же есть люди, которых ношение маски очень раздражает, и они просто снимают её. Я живу под одной крышей с потенциально уязвимым человеком и очень боюсь заразить его, возвращаясь с работы. Не самые лучшие условия. К тому же в декабре наше предприятие закроется. Сейчас мы здесь производим суповые смеси, но скоро они будут изготавливаться в Восточной Европе. Тем не менее мы приходим на работу, потому что, в принципе, нам должны предоставить возможность для переобучения и получения новой специальности. А найти работу после коронавируса будет непросто. Я прихожу, чтобы получать зарплату, а ещё потому, что не могу больше оставаться на больничном. Но я не чувствую себя полезной. Мы производим приправы, бульонные кубики, но это же не жизненно важные вещи! В сущности, наша продукция и без того плохо продавалась, поэтому нас и собираются в декабре закрыть. А сейчас все конвейеры работают! Это ещё можно понять в отношении одной линии, той, на которой производится жидкое питание для больниц. Оно на самом деле необходимо тяжелобольным людям в последние дни жизни. Но изготавливать сейчас приправы – это слишком… Мы так и не поняли, для чего это нужно. Впрочем, это же Nestle. Это выгода. Они даже пообещали выплатить премию, но сделали это только для того, чтобы привлечь сейчас временных сотрудников…»

Сесиль, 34 года, мать двоих детей: «Очень трудно организовывать школу на дому и при этом работать».

«Для меня самая большая проблема сейчас – это дети… У меня прибавилось работы, постоянно приходят сообщения на электронную почту, на телефон. Знаете, очень непросто работать сосредоточенно, эффективно, и при этом быть мамой! Пришлось пересмотреть режим дня. Теперь мы не обедаем, а устраиваем сытный бранч в первой половине дня и обычный ужин вечером. Я работаю рано утром, пока все спят. А потом начинается суета вокруг компьютеров, потому что нам их не хватает. К тому же в квартире всего три комнаты на четверых. Так проходит день: то у мужа видеоконференция по Zoom, то у меня звонит телефон, то у старшей дочери уроки по интернету. Женщины оказались на передовой даже при дистанционной работе. Самое трудное в этот период – организовывать школу на дому и одновременно работать. Утро начинается с того, что мы открываем Pronote (платформа для дистанционного обучения в школе), электронную почту, дневник, и смотрим, что задано. Меня раздражает то, что из-за трёх месяцев беспечности со стороны взрослых они потеряют целый учебный год… У меня есть подруга, разведённая женщина. Она говорит, что сейчас как будто вернулась на три года назад: ей не до работы, она звонит детям по скайпу в те дни, когда никто не может остаться с ними и проверить, как сделаны уроки. Отец, который, «в отличие от неё, работает по-настоящему», не в состоянии всем этим заниматься. Но, даже имея идеальные условия, мы не можем помогать детям с учёбой и одновременно работать. Или пусть школа организует видеоуроки, или мы ставим на этом крест, и учебный год для нас закончится».

Мари, 46 лет, журналист юридического издания: «Люди работают дистанционно по ночам и по воскресеньям».

«Моя работа позволяет мне трудиться в удалённом режиме, что я и делала до сих пор два дня в неделю. Но у моих коллег ситуация иная, и они болезненно переживают перемены! У некоторых не было ни оборудования, ни привычки к такой работе, им приходилось трудиться по ночам, по воскресеньям, теряя границы между работой и личной жизнью. Работая в офисе, они как будто находились в защитном коконе, и вот он лопнул! Даже смешно… Дело в том, что эти люди не соблюдали строгие нормы, которые приняты в нашей работе. К нам могли обратиться в любое время, и мы должны были дать ответ в течение пяти минут. А ведь я работаю с юристами, с образованными людьми, которые, казалось бы, должны легко управляться с компьютерами и программами. Но поначалу они растерялись. Многие трудились во время своего отпуска, хотя раньше, в офисе, работа в выходные дни не поощрялась… А теперь некого бояться, нас никто не контролирует… Сейчас у меня всё налаживается. Впрочем, я не знаю, что происходит у других, ведь мы совсем не видимся. Самоизоляция – странная штука. Мы не имеем понятия о том, что происходит на работе. У нас есть два-три профсоюзных активиста, но они не интересуются новостями, да и наших координат для связи у них нет. Время от времени я разговариваю с начальником отдела по аудиосвязи, которая то и дело прерывается. К тому же нам придётся ещё какое-то время работать в удалённом режиме».

Опубликовано 06/05/2020

На ту же тему

Слезоточивый газ в учебной программе ВУЗа

Волна небывалых по численности национальных забастовок против пенсионной реформы во Франции привлекла к себе внимание мировой прессы. Меньше говорят об акциях протеста в отдельных городах и на разных предприятиях. Ещё менее медийными оказались манифестации французских старшеклассников и студентов. Тем временем это явление очень показательно, так как демонстрирует массовость неприятия изменения пенсионного возраста и жёсткость действий полиции, что уже становилось объектом безрезультатной критики со стороны международных инстанций в адрес Франции.

Читать полностью »

Пенсионная реформа – общеевропейское дело

Три волны социальной мобилизации прошли в Франции в 2023 г против пенсионной реформы: 19 и 27 января и 7 февраля. Следующая намечена на 11 февраля. Также профсоюзы призвали к возобновляемой забастовке с 7 марта. В протестах участвовали представители других европейских стран, испытавших на себе последствия изменения системы пенсионных начислений.

Читать полностью »

Правительство Германии «корректирует изложение событий» в рамках СВО на Украине. Ч.1.

В редакцию портала NachDenkSeiten попал эксклюзивный внутренний документ федерального правительства. Мы удостоверились в подлинности текста и нам известно имя информатора. Документ дает наглядное представление о масштабах горизонтальных и вертикальных структур государственной пропаганды. Особенно в отношении вмешательства властей в деятельность СМИ (например, Spiegel и Stern), западных социальных сетей, учебных заведений и так называемых «фактчекеров». Пропаганда проводится даже среди учеников младших классов. Перед нами – согласованная программа федерального правительства по всеобъемлющему контролю за информацией.

Читать полностью »