LOGO Umanite

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

Эммануэль Макрон пугал в своем обращении народ, используя в речи слово «война». Патрик Рато, специалист по проблеме коллективного с траха и преподаватель социальной психологии в Нимском университете, описывает механизм распространения тревоги и рекомендует, как с ней бороться.

Что такое коллективный страх? Чем страх отличается от тревоги? Какую роль в распространении коллективного страха играют СМИ и социальные сети? Чем страх перед текущей пандемией отличается от страха перед терроризмом и изменением климата? Что такое и как действуют механизмы социального доказательства? Как успокоить людей в ситуации опасности и неопределённости?

Эти и другие вопросы «Юманите» обсудила с социальным психологом, соавтором книги «Коллективные страхи» Патриком Рато.

Эммануэль Макрон пугал в своем обращении народ, используя в речи слово «война». Патрик Рато, специалист по проблеме коллективного с траха и преподаватель социальной психологии в Нимском университете, описывает механизм распространения тревоги и рекомендует, как с ней бороться.

Эжен Барбеза: Что такое «коллективный страх»?

Патрик Рато: На индивидуальном уровне в психологии выделяют страх и тревогу. Страх появляется при возникновении прямой и непосредственной угрозы – например, перед возможностью оказаться лицом к лицу со злой собакой. А если, гуляя по лесу, вы боитесь встретить злую собаку – это уже тревога.

Такое различие действует и на коллективном уровне. О коллективном страхе говорят в том случае, когда группа людей оказывается перед лицом конкретной и неотвратимой угрозы. Перед лицом этой ситуации страх активирует у них физическую или физиологическую реакцию, а также провоцирует соответствующее поведение – например, бегство в случае взрыва. Коллективная тревога появляется в том случае, когда что-то может угрожать выживанию группы. Это вызывает у ее участников желание защитить свое сообщество и что-нибудь для этого сделать. И в случае с эпидемией вируса речь идёт скорее о коллективной тревоге, чем о страхе.

Э.Б.: Эта тревога вызвана непосредственно страхом смерти, или мы боимся перемен в нашей повседневной жизни, в нашей работе?

П.Р.: И то, и другое сразу. Осознание угрозы и ощущение утраты контроля над ситуацией всегда вызывают тревогу. В случае с коронавирусом это чувство усиливается тем, что вирус потенциально смертелен – чего нельзя сказать о других коллективных страхах, таких как страх электромагнитного излучения. И ещё: вирус может затронуть кого угодно, без разбора.

Наконец, это зло исходит не от человека, и оно не преднамеренно – в отличие, например, от терактов, которых, как представляют люди, можно избежать введением мер безопасности.

Нынешняя ситуация отличается за счёт ощущения уязвимости и бессилия. Поэтому французы достаточно легко согласились на объявленную правительством самоизоляцию – тем более, что после нее, через несколько недель или месяцев, теоретически, должна вернуться нормальная жизнь. Это отличается от страха перед климатическим кризисом, который требует от людей длительных и необратимых перемен.

Э.Б.: Можно ли сказать, что СМИ подпитывают чувство тревоги?

П.Р.: Сейчас мы живём в неопределённости, которая побуждает нас к поиску информации. А в СМИ предоставляют нам ее в сложившейся ситуации, иногда даже посвящая коронавирусу специальные выпуски.

То, что этот вопрос повсеместно обсуждают в газетах, на радио и по телевизору, добавляет ему значимости, и люди думают: «Раз о нём столько говорят, значит, это уже серьёзно!». К тому же, когда в СМИ попадают сообщения о том, что заражённых Covid-19 стало вдвое больше, или что экономика в упадке, это не успокаивает, а только усиливает тревогу. Получается порочный круг, в котором страх и СМИ подпитывают друг друга.

Есть ещё один важный момент – СМИ «подкармливают» нас информацией о том, как нужно себя вести в этой ситуации. А значит, решая, как повести себя в ситуации, которую мы считаем опасной, мы перенимаем модель поведения других людей. Это называется «механизм социального доказательства». Поэтому, когда какой-нибудь репортаж показывает нам опустевшие полки в супермаркетах и людей, запасающих продукты первой необходимости, мы всё равно оказываемся под влиянием картинки – сколько бы журналисты за кадром не говорили, что дефицит продуктов нам не грозит. А значит, скорее всего, сами присоединимся к «налёту» на магазины.

Э.Б.: Какова здесь роль социальных сетей?

П.Р.: Они способствуют быстрому и плохо контролируемому распространению информации. Страх или тревога порождают на когнитивном уровне острую потребность во взаимодействии и поиске информации. Поэтому с момента появления коронавируса объём общения в соцсетях резко увеличился.

Проблема заключается в том, что страх, с одной стороны, вызывает у нас потребность получать информацию, обмениваясь ей с остальными, а с другой – снижает нашу способность к логическому мышлению. В результате чего мы, как правило, оказываемся неспособны критически оценивать информацию.

Из-за этого в сети распространяются слухи и фейковые новости. А дальше срабатывает эффект снежного кома – страх растёт и распространяется быстрее, чем сама эпидемия.

Э.Б.: Заявления властей и меры противодействия вирусу – в частности, самоизоляция – помогают нам успокоиться или подпитывают тревогу?

П.Р.: Трудно оценить, насколько они справляются с информированием общества и работами по преодолению кризиса – особенно на фоне недоверия общества. Бездействие может быть оценено как нерадивость, а слишком активное вмешательство могут посчитать излишней предосторожностью. Если преуменьшать опасность, люди решат, что от них скрывают правду. Если же максимально освещать все риски, граждане увидят в этом попытку отвлечь общественное внимание от других социальных проблем. Очень сложно найти нужный баланс.

Э.Б.: Как же тогда успокоить народ?

П.Р.: При работе с детьми важнее всего не драматизировать ситуацию и вместе договариваться о каких-то совместных действиях. В частности, некоторые подростки, которым очень важна социальная жизнь, не хотят отказываться от общения в компании. Им удобнее всё отрицать. Таким ребятам нужно объяснить, что они несут ответственность не только за себя, но и за своих близких: например, бабушек и дедушек, которым они могут передать инфекцию до того, как сами заметят симптомы.

Психологи считают – чтобы успокоить людей в ситуации опасности и неопределённости, нужно показать или внушить, что у них есть возможность воздействия на причину их тревоги. Поэтому широкое обсуждение защитных мер оказалось достаточно эффективным. Оно показывает, как можно действовать, чтобы бороться с распространением вируса. Это возвращает человеку чувство контроля над ситуацией.

Патрик Рато является соавтором книги «Коллективные страхи», опубликованной в 2013 году издательством Érès.

Опубликовано 18/03/2020

На ту же тему

Слезоточивый газ в учебной программе ВУЗа

Волна небывалых по численности национальных забастовок против пенсионной реформы во Франции привлекла к себе внимание мировой прессы. Меньше говорят об акциях протеста в отдельных городах и на разных предприятиях. Ещё менее медийными оказались манифестации французских старшеклассников и студентов. Тем временем это явление очень показательно, так как демонстрирует массовость неприятия изменения пенсионного возраста и жёсткость действий полиции, что уже становилось объектом безрезультатной критики со стороны международных инстанций в адрес Франции.

Читать полностью »

Пенсионная реформа – общеевропейское дело

Три волны социальной мобилизации прошли в Франции в 2023 г против пенсионной реформы: 19 и 27 января и 7 февраля. Следующая намечена на 11 февраля. Также профсоюзы призвали к возобновляемой забастовке с 7 марта. В протестах участвовали представители других европейских стран, испытавших на себе последствия изменения системы пенсионных начислений.

Читать полностью »

Правительство Германии «корректирует изложение событий» в рамках СВО на Украине. Ч.1.

В редакцию портала NachDenkSeiten попал эксклюзивный внутренний документ федерального правительства. Мы удостоверились в подлинности текста и нам известно имя информатора. Документ дает наглядное представление о масштабах горизонтальных и вертикальных структур государственной пропаганды. Особенно в отношении вмешательства властей в деятельность СМИ (например, Spiegel и Stern), западных социальных сетей, учебных заведений и так называемых «фактчекеров». Пропаганда проводится даже среди учеников младших классов. Перед нами – согласованная программа федерального правительства по всеобъемлющему контролю за информацией.

Читать полностью »