Интервью нашего корреспондента с Жильбером Гаррелем, председателем Института социальной истории при профсоюзе ВКТ.
Карен Жансельм: Общественное движение против пенсионной реформы длится уже более 29 дней, в частности, среди железнодорожников. Можно ли считать, что оно станет самым масштабным социальным конфликтом со времён мая 1968?
Жильбер Гаррель: Если воздержаться от сторонних суждений и говорить именно о длительности нынешней мобилизации, то действительно можно отметить, что она масштабнее мобилизаций 1986 и 1995 годов. Последняя схожая по продолжительности забастовка проходила в мае 1968-го, однако здесь стоит сверить показатели по каждому конкретному предприятию, так как пятьдесят лет назад переговоры велись именно на уровне отдельного предприятия, и работники периодически возвращались к работе. В целом сложно сравнивать разные движения, поскольку они не похожи по своей сути. 1986 год – это мобилизация железнодорожников из-за шкалы заработной платы и некоторых административных вопросов. 1995 – это протест против законопроекта реформы социального страхования Жюппе, попыток убрать пенсионные послабления и плана Бергугну (в то время занимавшего должность председателя государственных железных дорог – прим. ред.), который собирался убрать целые километры ж/д путей. Сегодняшнее протестное движение касается нас всех, и выступаем мы против систематического разрушения государственной распределительной пенсионной системы, первого за всё время её существования (система возникла после Второй мировой войны).
К.Ж.: Несмотря на то, что реформа коснётся всех, самыми активными участниками мобилизации этой зимой стали железнодорожники и работники общественного транспорта. Каково ваше мнение по этому вопросу?
Ж.Г.: Сегодня, как и в 1995 году, движение построено вокруг непрерывной забастовки транспортников, к которым в ключевые моменты присоединяются работники других профессий. Железнодорожники не заключали перемирия с правительством на время каникул. В других профессиональных сферах мобилизация спала, но это потому, что их конторы обычно закрываются в праздничный период. На следующей неделе станет понятно, возобновят ли забастовку на предприятиях. Способность к мобилизации, например, в коммерческой и промышленной областях ощутимо снизилась из-за того, что уже двадцать-тридцать лет здесь процветают аутсорсинг и индивидуализация наёмного труда. В железнодорожной и транспортной сферах ещё есть сплочённые рабочие коллективы, а это способствует мобилизации. Железнодорожники – самые воинственные и упорные участники забастовок, так было на протяжении всей истории французских железных дорог. Реформа государственной ж/д компании в 2018 году, раскол на несколько отдельных анонимных компаний и ликвидация особого статуса железнодорожников – меры, которые правительство навязало силой, не считаясь с протестным движением среди работников. Это тоже подпитывает сегодняшнюю мобилизацию.
К.Ж.: Многие профсоюзные активисты сообщают, что работники частного сектора боятся репрессивных мер, что иногда мешает им присоединиться к забастовке. Правда ли, что сейчас существует больший риск санкций, чем во время предыдущих мобилизаций?
Ж.Г.: Сейчас всё иначе, чем было в 1986 или 1995 годах. Теперь, если бастующие блокируют склады и рабочие помещения, может вмешаться полиция, и тогда последуют более тяжёлые репрессии. Не только мы заметили такое положение дел на предприятиях, например, общество
защиты конституционных прав «Defenseur des droits» тоже опубликовало отчёт, показывающий масштаб дискриминации членов профсоюзов и угрозы репрессий.
К.Ж: Почему так исторически сложилось, что пенсионные реформы вызывают более активные протестные движения, чем, скажем, в случае ущемления других социальных прав?
Ж.Г. Социальное страхование является частью фундаментальных прав, которыми французы очень дорожат, среди них пенсия занимает особое место, так как это – страхование будущего. Все попытки предыдущих правительств по крайней мере не выходили за рамки распределительной государственной пенсионной системы с чётко установленными выплатами. А новая реформа, кроме введения индивидуализированной балльной системы, отменяет фиксированный размер выплат, так что пенсии смогут сокращать.
К.Ж: Можно ли сказать, что правительство Эммануэля Макрона – самое бескомпромиссное за последние десятилетия?
Ж.Г.: Здесь вопрос не столько в бескомпромиссности. Это не политики. Они действуют как правительство технократов, которые мыслят одними цифрами. Это видно из новогоднего обращения Эммануэля Макрона, доказавшего его полную оторванность от народа. Даже такой президент, как Николя Саркози, был способен вести настоящие переговоры. Но Эммануэль Макрон не слушает никого. У него не получилось изменить общественное мнение в свою пользу, и это уникальный расклад во власти. «Жёлтые жилеты» были первым народным предупреждением. Рано ил поздно придётся послушать людей, это в интересах самого президента.
К.Ж: Оказывает ли тот факт, что после CPE (контракт первого найма) за общественным движением не числится ни одной крупной победы, негативное влияние на протестующих?
Ж.Г.: Те, кто без конца твердит, что после CPE профсоюзы не одержали ни одной победы, забывают, что профсоюзные организации добиваются постоянных улучшений на предприятиях. В прошлом году все говорили о движении «жёлтых жилетов» и решили, что с профсоюзами покончено, однако сейчас видно, что они по-прежнему занимают важное место в сознании французов. В любом случае сейчас в мобилизации произошёл интересный переход к объединению на новом уровне, и это может стать залогом успеха. Я с гордостью отмечаю, что к борьбе присоединились молодые поколения, которые используют новые информационные каналы и активно распространяют через них самый что ни на есть политический контент.
Опубликовано 03/01/2019