«Обращение к французскому народу, обещанное президентом страны в его выступлении 31 декабря, будет опубликовано либо в конце этой недели, либо в начале следующей», — сообщил в четверг в эфире радио RTL пресс-секретарь кабинета министров Бенжамен Гриво. В этом документе намечены основные темы и условия «широкого обсуждения», которое должно начаться 15 января, а также даны ответы на некоторые требования, вызванные насущными социальными проблемами. В определённом смысле обращение — это попытка вписать диалог в «цивилизованные» рамки после подавления манифестаций, участники которых высказывались достаточно откровенно.
В V Республике слово главы государства дорогого стоит, особенно если он, как, например, Эммануэль Макрон, полагает, что «Франции нужен король». В субботу, 5 января, едва лишь рассеялся едкий дым от последних гранат со слезоточивым газом, президент страны резко и правомерно осудил в Твиттере жестокость некоторых протестующих в жёлтых жилетах, пообещав, что «с ними обойдутся по справедливости». Однако за разговорами на эту тему, не заметили одного парадокса: подавляющее большинство манифестантов выступало именно за… социальную справедливость. Однако правительство и лидеры партии «Вперёд, Республика!» предпочитают кое-что недоговаривать. Так, например, министр иностранных дел Жан-Ив Ле Дриан, признав в четверг в интервью CNews, что «жёлтым жилетам» и в самом деле живётся нелегко, так как у них нет уверенности в завтрашнем дне, но есть ощущение собственной маргинальности», призвал власть лишь «проявить твёрдость», которую высоко оценил его коллега из министерства внутренних дел Кристоф Кастане. «Первое условие для функционирования демократии – безопасность. Насилие – это закон джунглей, где прав сильнейший», – заявил Ле Дриан. Вот только он забыл добавить, что «закон джунглей» всегда на стороне того, кто устанавливает условия. Он же определяет и срок окончания «этих забав». По словам министра, настало время, когда все влиятельные силы в стране (профсоюзные организации, общественные объединения, политические лидеры, журналисты) должны сказать: «Стоп, нам пора остановиться!»
По информации France Inter, в прошлое воскресенье премьер-министр выразил своё отношение к происходящему следующими словами: «Перед нами стоит не социальный вопрос, а вопрос безопасности». Выступая в понедельник в вечернем эфире телеканала TF1 Эдуар Филипп заявил: «…к охране общественного порядка в субботу будет привлечено около 80 тысяч человек, в том числе 5 тысяч – в Париже (…) в феврале ожидается принятие закона, ужесточающего наказание за погромы (…) ношение закрывающей лицо маски с прорезью для глаз отныне считается правонарушением (…) будет сформирован список лиц, которым запретят участие в протестных демонстрациях». По мнению правительства, единственное настоящее «чрезвычайное положение» описано в законе о внутренней безопасности и противодействии терроризму от октября 2017 года.
«Кто захочет, чтобы его обыскали, ради того, чтобы присоединиться к шествию? Кто рискнёт защититься от слезоточивого газа, закрыв лицо шарфом или надев очки для плавания, если известно, что за это можно угодить в тюрьму или получить предписание о коллективном возмещении ущерба, нанесённого другими?», – такими вопросами задаются члены профсоюза судебных работников, указывая на «очередное нарушение фундаментальных прав граждан». «Так называемый закон против погромщиков – это на самом деле проект закона против манифестаций», — заявляют они. Реакция премьер-министра немного опоздала, ведь эти предложения были внесены правыми членами Сената ещё в октябре. «Республиканцы» требовали отстранить от участия в демонстрациях «людей, в отношении которых есть серьёзные основания полагать, что их поведение представляет явную угрозу общественному порядку», но они не вели речь о составлении специального списка.
Пока неясно, какое будущее ждёт выразителей «Особого мнения» (1), но и сегодняшняя реальность, в которой живут протестующие, выглядит далеко не радужно. По данным газеты «Le Monde», с начала протестных выступлений, то есть с 17 ноября 2018 года, во Франции было заключено под стражу 5339 человек, 815 из них сразу же были предъявлены обвинения, а 152 вынесены постановления о помещении под надзор полиции. В отличие от провинциальных городов, где задержания носили прицельный характер (по 88,3 % дел начато судебное разбирательство), в Париже каждое выступление приковывало внимание всего народа, и полиция действовала с более широким размахом: из 1 628 задержанных 798 человек (49 %) были отпущены без каких-либо последствий. Этим подтверждается предположение, что власть проводит «показательные акции для того, чтобы другим неповадно было».
В той части предвыборной программы Макрона, которая была посвящена безопасности, речь шла о том, что «полиция должна вернуться к выполнению своих первоначальных задач, стать ближе к людям»: «…пора упростить формальности при задержании и при проведении судебных заседаний, (…) пресекать правонарушения на местах, (…) запретить появление в тех или иных общественных местах лиц, являющихся зачинщиками беспорядков, (…) дать полиции больше самостоятельности, чтобы низшие её подразделения могли успешнее решать специфические проблемы местного значения (…)». О какой же самостоятельности на местах, якобы поддерживаемой министерством внутренних дел, может идти речь, если, например, по сведениям издания «Canard enchaine», опубликованным в конце декабря, был объявлен тендер на закупку 1 730 травматических пистолетов различных модификаций, известных под названием «Flash-ball». В вышедшем в 2017 году докладе одной из правозащитных организаций говорится, что «это оружие следует убрать из арсенала сил правопорядка и не применять его для обеспечения общественной безопасности». С ноября 2018 года Генеральная инспекция национальной полиции возбудила около 60 дел по фактам насильственных действий, и нет никакой гарантии, что эта цифра не возрастёт…
- Фильм 2002 г. Стивена Спилберга, в котором полиция вмешивалась до того, как преступление было совершено.