В произошедших соытиях, а также в комментариях прессы Оффенштадт видит последствия коммунистического прошлого.
Николя Оффенштадт, историк, преподаватель университета Сорбонна (Париж I)
Интервью Вадима Каменки
На востоке Германии множатся случаи появления насилия на почве расизма. Ультраправые всё чаще устаивают демонстрации и атаки: в Хемнице, теперь и в Кётене, в Саксонии-Анхальт. Николя Оффенштадт недавно опубликовал эссе о ГДР. В произошедших событиях, а также в комментариях прессы он видит последствия коммунистического прошлого.
— В.К.: Что вы думаете о событиях в Хемнице и Кётене, а также о неонацистских выступлениях, поддерживаемых Альтернатиовй для Гемрании (АдГ)?
— Н.О.: Для историка интересны как новые элементы, так и отголоски прошедших событий в современности. Тем более что тут есть, что вспомнить. Вспышки расистского, ксенофобского насилия случались ранее. Стоит вспомнить, например, настоящие погромы иностранцев или тех, кого считали таковыми, которые происходили в начале 1990 – х годах, в частности, события в Ростоке в 1992 г. Это всё происходило в контексте пертурбаций, связанных с объединением страны и с проблемой распределения собственности в Восточной Германии. Уже тогда неонацисты хотели укорениться на некоторых территориях, чаще в сельских регионах, с темой «национальной освобождённой зоны». Анти-мигрантское и анти-исламское движение Pegida сформировалось недавно именно в Саксонии, в Дрездене, в 70 км от Хемница. Но сейчас в связи с существованием ультраконсервативной партии АдГ ситуация изменилась. Значительное число представителей этой партии находятся сейчас в Парламенте и могут оказывать поддержку отдельным людям и течениям, до того бывшим скорее маргинальными. На выборах в Саксонии в 2017 г. они победили, получив 27 % голосов.
— В.К.: Некоторые СМИ обратили внимание на связь между проявлениями ксенофобии и коммунистическим прошлым этих городов, ранее высших в составе ГДР.
— Н.О.: Да, Хемниц даже назывался раньше Карл-Маркс-штадт и был столицей крупного индустриального региона. В центре города до сих пор находится огромный бюст Карла Маркса работы скульптора Льва Кербеля. Вокруг неё сейчас собираются демонстрации, а также происходят столкновения. Многие комментаторы, и даже преподаватели университетов, проводят параллели между политическим успехом там ультраправых и наследием ГДР. В качестве аргумента приводят неразвитость демократических идей и практик у современных «осси» (жителей восточной части Германии). Это напоминает высокомерную позицию по отношению к малообразованным детям.
-В.К.: Жителей бывшей ГДР считают националистами с коммунистическим прошлым. Это утрировано, но, всё-таки, почему так произошло?
Н.О.: Считается, что в ГДР неправильно и недостаточно была проведена денацификация. Что коммунистическая Германия никогда не признала свою ответственность, не покаялась за преступления нацистского режима, так как ужа самим государственным строем она была антифашистской. Так что восточные немцы никогда, в принципе, не задавали своим предкам вопросов о ом, что они делали раньше. Поэтому официальный антифашизм препятствовал развитию исторической памяти.
Что-то из этих утверждений справедливо, но тут много двояких и противоречивых проблем. Раз государственная идеология имело такое сильное влияние на граждан, то антифашизм, по идее, так, как он преподносился, объяснялся, преподавался и рассказывался, должен был бы изменить их сознание. К тому же надо понимать, что никакой государственный режим не может существовать без взаимодействия с обществом, даже если можно спорить об интенсивности этого взаимодействия.
— В.К.: Ваше эссе, «Исчезнувшая страна», оно же противоречит тому образу, который имеется сейчас у аудитории об этих городах и регионах Германии?
— Н.О.: Полевые исследования приводят нас к выводу о необходимости отказываться от стереотипов. Некоторые, например, довольны жизнью в объединённой Германии, но и не высказываются негативно о ГДР. Некоторые же критикуют, а, вместе с тем, открывают музей ГДР, в котором можно вспомнить о жизни в той стране. Говорить просто о феномене «остальгии»[i] не очень репрезентативно. Во всяком случае не более, чем вырисовывать сомнительные параллели с прошлым. Однако бесспорен тот факт, что многие немцы из Восточной Германии помнят и системе общедоступной социальной защиты, а также о других типах взаимоотношений, которые в целом описывают как более солидарные. Поэтому они не вписываются в общий дискурс, делающий акцент лишь на репрессивном элементе государственного строя ГДР. В своей книге я описываю эти воспоминания и показываю их актуальность сегодня.
-В.К.: По вашему мнению, Германия сейчас единая страна, или есть разделение на две части?
— Н.О.: Несомненно, две части Германии разные. Часто говорят фразу, что «стена находится в головах». И на то есть две основные причины. Во-первых, вся политика единой Германии велась в контексте идеи, что опыт ГДР был «негативным», а носителей этого опыта отодвинули в сторону, считая их марионетками диктатуры, за исключением некоторых активных оппозиционеров. На самом деле, всё прошлое Восточной Германии было обесценено. Это стало своего рода символическим уничтожением. Во-вторых, несмотря на значительные финансовые движения по стране, экономически по-прежнему существуют две Германии. Зарплаты на Востоке страны значительно ниже, как это видно по исследованиям 2017 г.: в сфере индустрии разрыв порядка 30 %, в области здравоохранения – 15 %. По отношению к некоторым профессиям чувствуется разница в уровне жизни пенсионеров. Также на руководящих постах восточные немцы представлены меньше, согласно исследованиям Лейпцигского университета от 2016 г. Исключением является Ангела Меркель, бывшая гражданка ГДР. Так что мы видим, что для понимания ситуации на территории бывшей ГДР, нужно обратиться к истории этого региона на протяжении 1990 – х гг.
— В.К.: Что вы скажете о Саре Вагенкнехт, о её речи, о выбранной стратегии создать новое движение «Вставайте»? Она хочет противодействовать распаду «Die Linke», противостоять АдГ. У неё получится?
— Н.О.: Важен тот момент, что Сара Вагенкнехт представляет малочисленное движение в «Die Linke», самое «ортодоксальное», тесно связанное с наследием ГДР. С этой точки зрения она не представляет собой консенсус, на базе которого могут объединиться левые. Очевидно, что её действия направлены на то, чтобы привлечь к себе часть электората АдГ. Ну и, конечно, многих смущает её позиция по поводу мигрантов, явно несогласующаяся с политикой открытых дверей. Ну а то, что касается событий в Хемнице и о наследии немецкий левых – нам предстоит длительный путь поиска ответов на эти вопросы.
[i] Ностальгии по Востоку, нем «Ost» — прим ред.