Операция по одурачиванию народа началась, но не факт, что к 15 марта власть одержит в ней победу.
Стефан Саюк
Вот уже два месяца люди в жёлтых жилетах каждую субботу наводняют центральные улицы городов, выходят на перекрёстки и к платёжным терминалам. И вот уже два месяца в высказываниях членов правительства и в публикациях в СМИ звучит критика в адрес этого протестного движения, направленная на то, чтобы дискредитировать его в глазах народа. За это время самые выразительные эпитеты, которыми награждали «жёлтых жилетов», приобрели оскорбительный характер и теперь их называют «реакционерами», «путчистами», «бунтовщиками», «озлобленной толпой», «гомофобами», «антисемитами»…
А они продолжают начатое и по-прежнему пользуются большой народной поддержкой. Да, доля их сторонников уже не дотягивает до 70 % населения, как это было в первые недели протестных выступлений, но, вопреки сильнейшему идеологическому давлению, уровень поддержки «жёлтых жилетов» по-прежнему очень высок. И некоторое укрепление позиций исполнительной власти объясняется скорее поддержкой со стороны определённой части правого электората, превыше всего ценящей порядок (+ 13 % сторонников у республиканцев), чем спадом движения или успешной социальной политикой.
В то же время, по данным Ifop, семь из десяти французов (72 %) негативно оценивают деятельность правительства. По сравнению с декабрём 2018 года его рейтинг снизился на 4 %. Ни один из аспектов деятельности Эммануэля Макрона не получил одобрения большинства французов: только 30 % граждан полагают, что он проводит «правильную экономическую политику». А две трети жителей страны (66 %) по-прежнему недовольны работой премьер-министра.
Жёлтый «монстр»
Любые средства хороши для того, чтобы изменить сложившуюся ситуацию, но стратегия властей шита белыми нитками. С одной стороны – «широкое обсуждение», с другой – увесистые полицейские дубинки. На самом деле «широкое обсуждение» не получилось ни широким, ни даже обсуждением. Да и что можно обсуждать, о чём говорить, о чём спорить, о каких вопросах можно дискутировать, если всё, или почти всё, уже решено? Руководство страны неоднократно заявляло, что «изменения курса» не будет.
Так что будут говорить о том, «как сделать наше налогообложение более справедливым, более эффективным, более конкурентоспособным и более понятным», но, например, о восстановлении налога на состояние и речи быть не может. Можно будет затронуть тему «как изменения организации государственной власти и государственных учреждений, чтобы они стали ближе к народу и работали бы эффективнее». Но только не требуйте размещения государственных административных органов там, где они сегодня нужнее всего. Власть будет делать вид, что даёт людям возможность высказаться, с высокомерным пренебрежением игнорируя их требования и совершенно осознанно недооценивая характер тех процессов, которые вот уже два месяца происходят во Франции.
«Недовольство, вызванное повышением пошлин на топливо, показало истинное положение дел в стране в социальном планет и с точки зрения функционирования демократии. (…) Во время избирательной кампании бедственное положение общества остаётся не более чем фоном происходящего и в основном объясняет позицию тех, кто с помощью голосования высказывает свой протест. Но ситуация не меняется, недовольство накапливается. К тому же правительство даёт новые тому поводы, проявляя крайнее неуважение к людям. Именно в этот момент и может появиться «монстр», как назвал его Кристоф Кастане», — пишет Серж Алими.
Следовательно, перед правительством возникает проблема относительно того, как заставить этого «жёлтого монстра» убраться восвояси. Нанести по нему удар? Этого недостаточно, можно только разозлить его. В наше время смартфонов и социальных сетей телевидение лишилось монополии на съёмку и демонстрацию видеокадров. Насилие и неконтролируемые выходки «жёлтых жилетов» активно тиражируются, но от внимания общественности не ускользает и жестокость полицейских, которая порой представляется совершенно неоправданной, особенно на перекрёстках, где собираются протестующие. Вызывает вопрос и легитимность полицейского насилия. Высказывания министров звучат настолько возмутительно, а комментарии ведущих средств массовой информации отличаются такой предвзятостью, что даже Жан-Мишель Афати, выступая в эфире на радиостанции «Europe 1» вынужден был признать: «Государственным властям пора сказать своё слово о полицейском насилии».
Боксёры и аббат
История с «боксёрами» очень показательна: она проливает свет на одну из проблем действующей власти и на её попытки взять под контроль протестное движение. С одной стороны, «боксёр» в парижском переулке набрасывается на жандармов в касках и со щитами в руках, потом он приносит свои извинения, сдаётся полиции и оказывается… в изоляторе временного содержания. С другой стороны, боксёр, командующий подразделением полиции в Тулоне, нападает на мужчину, прижатого к стене сотрудниками полиции, изо всех сил бьёт его по лицу, а потом так же набрасывается на другого человека, лежащего лицом вниз на капоте автомобиля. Этот командующий подразделением известен своей жестокостью, но прокурор республики отказывает в возбуждении уголовного дела против полицейского, объясняя своё решение тем, что тот действовал «пропорционально возникшей угрозе» в «условиях массовых выступлений».
Многие «жёлтые жилеты» были приговорены к тюремному заключению, а список участников акций протестов, раненых или покалеченных полицейскими, продолжает пополняться. Всё это только усиливает ощущение несправедливости и презрения. Подавляющее большинство французов и их представителей поддерживают наказания за жестокость, но одна фраза может стать девизом протестного движения. Речь идёт о словах аббата Пьера, сказанных им в 2007 году: «Как те, кто кладёт всю еду в свою тарелку, оставив тарелки других пустыми, делают те, кто, владея всем, с улыбкой и с чистой совестью заявляют: «У нас всё есть, и мы за мир во всём мире». Так что же я могу сказать этим людям? Главные виновники и провокаторы насилия – это вы и есть, безумцы (…)! Думаю, что Бог видит на ваших руках больше крови, чем на руках тех отчаявшихся людей, которые взяли оружие, чтобы выбраться из своего отчаянного положения».
Попытка одурачить народ
В создавшихся условиях власть хочет воспользоваться «широким обсуждением», чтобы доказать законность применения полицейских дубинок. Их логика проста: «Мы даём возможность провести обсуждение, а те, кто не желает в нём участвовать и продолжает выходить на демонстрации, – бунтовщики, противники демократии и враги Республики». Похожие рассуждения мы уже слышали во время объявления президентских решений 10 декабря 2018 года. Тогда Бенжамен Гриво объяснил: «С тех пор, как были обнародованы планы властей, участники движения (…) должны понимать, что они идут на поводу у агитаторов, задавшихся целью поднять мятеж и в конце концов свергнуть правительство». «Насилие или обсуждение», – вот как сейчас ставят вопрос ведущие средства массовой информации. Тон задала редакционная статья, опубликованная в газете «Le Monde» 7 января, в которой говорится следующее: «Пора наконец осудить безответственных политиков, которые играют с огнём, нагнетая ненависть и прощая, а иногда и оправдывая, наступление на основы Республики. Жан-Люк Меланшон и Николя Дюпон-Эньян делают это открыто, а лидеры ультраправых, да и правых тоже, действуют исподтишка, приспосабливаясь к конъюнктуре. Это насилие – первый враг демократии, поскольку оно несовместимо ни с толерантностью, ни с какой-либо дискуссией, и направлено на размежевание общества, которое и без того переживает непростые времена». Здесь мы видим, как пытаются невзначай поставить знак равенства между «Францией непокорённой» и ультраправыми, программы и проекты которых существенно различаются.
Возникает вопрос о том, что же будет с движением дальше. Может ли случиться так, что «широкое обсуждение» прекратит его, сделав неизбежным выполнение социальных и демократических требований, выдвинутых протестующими? Интересно, какую роль сыграют мэры городов, к которым власть долгое время относилась свысока, а ведь именно на них должна лечь основная нагрузка при организации «широкого обсуждения». Смогут ли они стать опорой этой акции и в то же время перевести обсуждение в иную плоскость, отличную от той, в которой хотел бы организовать его Макрон? Вполне возможно. Так или иначе, они, похоже, не намерены поддерживать игру центрального руководства. «Мэры французских городов не чувствуют своей ответственности за это обсуждение, и не стоит рассчитывать на их помощь в организации дебатов», – утверждает Андре Лэнель, вице-президент Ассоциации мэров французских городов, который видит в происходящем «попытку одурачить народ»: «Власть пытается заглушить требования, которые высказывают «жёлтые жилеты» и общество в целом (…). Руководство страны делает всё, чтобы сбросить с себя ответственность. Это его дело, но в таком случае нам нет никакого резона подыгрывать ему».
Кто является радикалом?
Очевидно, что исполнительная власть столкнулась с проблемой. Несмотря на её стремление обуздать, ограничить дебаты, загнать их в жёсткие рамки, протесты могут возобновиться с новой силой. Подтверждение тому – «книги жалоб», появившиеся в последние недели. Работая над подготовкой обращения к нации, Макрон попросил двадцать префектов «обобщить то, что написали люди, изучив для этого примерно тридцать таких списков». Этот обзор был представлен на совещании в правительстве 9 января 2019 года и, по данным издания «Les Echos», «ни в одном из таких листов не упоминался, допустим, вопрос об однополых браках». Больше всего людей волнуют проблемы, связанные с распределением средств, доступом к госслужбе, восстановлением налога на состояние, уклонением от налогов. Обеспокоены они и «снижением уровня жизни, уменьшением покупательной способности и недостаточным контролем за иммиграцией». Исследователь Лоран Бонелли ссылается на работу американского политолога Баррингтона Мура, в которой тот, по словам эксперта, «предлагает различные подходы к объяснению причин формирования этого движения» (1).
Ведя преподавательскую работу в 1960-х–1970-х гг. в университетах США,[i] Мур «сформулировал идею, оказавшуюся очень актуальной в дальнейшем. Он предложил не спрашивать, почему люди протестуют, а задуматься над тем, почему они не делают этого чаще». «Он приходит к выводу о том, что стабильность держится главным образом на некой компенсации, которую господствующие классы предоставляют подчинённым. Это – взаимность или, скорее, моральное обязательство, то есть явление, заведомо исключающее равенство», – объясняет Бонелли. Гарантом этого обязательства выступает государство. То самое государство, которое «во Франции сыграло ведущую роль в сглаживании противоречий между капиталом и человеком труда, (…), сумело ограничить самые пагубные последствия того соотношения зарплат, которое со структурной точки зрения неблагоприятно для работников»… Теперь же государство охотно предлагает свою поддержку самым богатым членам общества и защищает их, пусть даже используя полицейские дубинки. Тем временем дивиденды крупнейших французских компаний из списка САС-40 бьют рекорды. По мнению Франсуа Кюссе, именно в этом и надо искать «радикализм» (2). Тот самый радикализм, который выражается в беспрецедентных попытках ограничить право на участие в манифестациях. А полицейские дубинки очень увесисты.
- «Le monde diplomatique», январь 2019.
- «Les inrockuptibles», 12 декабря 2018.
[i] Чикаго, Гарвард – прим ред.