30 ноября «Всеобщая конфедерация труда» призвала провести протестные забастовки. Правительство жёстко подавило все выступления.
Тучи над хрупкой коалицией Народного фронта, пришедшей к власти в мае 1936 г., начали сгущаться уже в феврале 1937 г. Итогом прокатившейся по Франции волны народных выступлений (12 000 забастовок, из них 9 000 сопровождались захватом предприятий) стало временное улучшение жизни и получение некоторых социальных льгот: оплачиваемый отпуск, 40-часовая рабочая неделя, подписание отраслевых соглашений, повышение зарплат и т. п.). 13 февраля 1937 года правительство Блюма объявило о необходимости «паузы» в проведении реформ. Этим решили воспользоваться монополисты и новые объединения работодателей. Новый кабинета министров отказался от проведения глубоких структурных преобразований. «Это было похоже на общественный статус кво, – писал Роже Лине, один из лидеров «Всеобщей конфедерации труда». – Он был выгоден только работодателям, так как позволял им постепенно устранять достигнутые привилегии». Работодатели повсеместно сопротивлялись введению отраслевых соглашений. На многих предприятиях делались попытки отменить 40-часовую рабочую неделю «исходя из соображений производительности труда», а в строительной сфере предприниматели десяткамирасторгали отраслевых соглашений. В долине реки Самбры 10 000 рабочих вынуждены были устроить 42-дневную забастовку для того, чтобы заставить «Объединение металлургических компаний» выполнять условия отраслевого соглашения. На металлургических заводах компании «Pompey» и в Лилле конфликт приобрёл затяжной характер: столкновения рабочих с полицейскими, а также нападки на профсоюзы продолжались 52 дня.
Постепенно возникали противоречия и между отдельными течениями внутри Народного фронта. Наиболее острые разногласия вызвали вопрос отношения к войне в Испании и позиция Леона Блюма, который настаивал на невмешательстве в боевые действия. Коммунистическая партия Франции оказывала содействие в создании международных бригад для поддержки республиканской армии. 25 сентября 1937 года депутат-коммунист Амбруаз Круаза так прокомментировал отправку на фронт конвоя с медикаментами: «Будущее всего мира решается сегодня в Испании. Мадрид – это Верден будущей свободы. Не отправиться туда – всё равно что своими руками открыть дорогу полчищам нацистов, которые на этом не остановятся».
Между тем к 1938 году внутри страны участились случаи игнорирования полученный в мае социальных завоеваний, улучшающих положение трудящихся. К октябрю правительство Даладье превратилось в жалкое подобие Народного фронта. 12 ноября кабинет министров обнародовал ряд законодательных декретов, которые сразу же получили название «декреты о нищете», поскольку уничтожали всё, что было достигнуто в 1936 г. Они объявляли о снижении зарплат, и без того пострадавших от инфляции, о введении новых пошлин и налогов, а главное – об отмене закона, устанавливавшего 40-часовую рабочую неделю (он был аннулирован как «закон для предателей народа и ленивых»). Отменялись также два выходных в неделю, так как, по словам Даладье, «из-за этой меры у нас такие проблемы в экономике»: «Мы не можем позволить рабочему классу отдыхать два дня в неделю, в то время как работодатели из последних сил пытаются поддержать страну!».
15 ноября Круаза писал: «Безмолвно терпеть весь это шквал указов, ведущих к социальному регрессу, или, оправдываясь трудностями, прогнуться перед работодателями и наедятся на лучшее – незавидный выбор для рабочего движения». Реакция со стороны рабочих не заставила себя ждать. Забастовки прошли на севере страны, в Марселе, в Лионе, в Лотарингии. Кульминационным моментом стал день 24 ноября, когда не выдержали рабочие заводов «Renault». Их выступление в г. Бийянкур было жестоко подавлено, и перед судом предстали 290 рабочих. Руководство компании уволило 28 000 сотрудников, якобы в связи с «разрывом трудового договора». В этой неспокойной обстановке лидеры «Всеобщей конфедерации труда» объявили о проведении всеобщей забастовки в среду, 30 ноября. Правительство немедленно вступило в борьбу. В ход пошло всё: отъём транспорта транспорта, блокирование входов на предприятия вооружёнными отрядами, угрозы увольнения в адрес потенциальных забастовщиков. В Париж и другие крупные города Франции были введены войска. Вооружённые солдаты стояли повсюду: на вокзалах, станциях метро, конечных остановках автобусов. «В провинции и в пригородах, – пишет историк Жан-Марк Гейман, – присутствие полиции выглядело ещё более навязчивым: скопления сил национальной жандармерии, бронированные грузовики, отряды конных солдат, которые стремительно проносились по тротуарам, пугая прохожих». В условиях мощного давления, и несмотря на широкое участие в этих событиях трудящихся из металлургической и горной промышленности и из сферы строительства, рабочим не удалось выступить единым фронтом. Последовала расплата. Даладье сдержал обещание. 1 декабря были уволены 36 000 рабочих предприятий авиационной промышленности и военных заводов, а также 8 000 человек, работавших в химических цехах и автомобилестроении. Более половины из них были активистами «Всеобщей конфедерации труда» … «Хватит этой Варфоломеевской ночи для активистов», –писала газета «La Vie ouvriere» в январе 1939 г. В последующие дни ещё несколько тысяч членов профсоюзов оказались без работы или предстали перед судом. Полгода спустя 40 % из них всё ещё не могли найти работу. Так закончился 1938 г. На свободе был поставлен крест. Хлеб стал горьким. А дальше мы знаем, что произошло…