Вы ещё не представили свою кандидатуру на замещение должности прокурора Парижа? Не торопитесь, уже слишком поздно делать это. Однако если вы входите в число приближённых какого-нибудь видного деятеля исполнительной власти, то для вас может быть сделано исключение… После семи лет службы Франсуа Молен должен оставить пост прокурора столицы не позднее ноября 2018 года и приступить к исполнению своих новых обязанностей в Кассационном суде. Три месяца тому назад была открыта вакансия на должность прокурора Парижа, но, по утверждению газет «Canard enchaine» и «Le Monde», Эммануэль Макрон лично вмешался в процесс выбора и отклонил кандидатуры трёх претендентов, представленных министром юстиции Николь Беллубэ. На прошлой неделе она сделала вид, что вновь открывает конкурс кандидатов, который благополучно завершился вчера вечером. Были ли действия Беллубэ простым спектаклем, разыгранным для того, чтобы президент смог провести своего кандидата? Многие так считают.
Интервью с главой Профсоюза судебных ведомств Кати Дюбрёй.
Александр Фаш: Как вы объясняете такое странное назначение нового прокурора?
Кати Дюбрёй: Такая передача поста указывает на фундаментальную проблему – проблему назначения исполнительной властью судебных работников, в частности прокуроров, кандидатов на пост которых предлагает сначала государственная канцелярия, и только потом премьер-министр и президент. Высший совет магистратуры (CSM) может лишь высказать пожелание. Наиболее заметна эта проблема в Париже, где деятельность даже близких к власти людей может подвергнуться расследованию: министров ли, или персонажей типа Александра Беналла. То, как происходила передача полномочий прокурора, наглядно демонстрирует, насколько пристально власть наблюдает за этим процессом: прошло уже три месяца с тех пор, как Франсуа Молен должен был перейти в Кассационный суд, но за это время ничего не изменилось. Кандидатуры, предложенные министром юстиции, были отклонены на высшем уровне. И что м видим? В прошлый понедельник госканцелярия вновь открыла конкурс кандидатов, который преследует только одну цель: придать кажущуюся прозрачность этому процессу в условиях, что президент уже сделал свой выбор.
Александр Фаш: Этим летом, премьер-министр Эдуар Филипп лично рассматривал две кандидатуры из трёх предыдущих претендентов. Можно ли назвать это беспрецедентным явлением?
Кати Дюбрёй: Я не посвящена в тайны предыдущих назначений. Быть может, такой способ собеседований существовал и раньше, а мы о нём просто не знали. В этом и состоит проблема! Официально кандидаты выбираются министром юстиции. Очевидно, что президент и премьер-министр очень внимательно следят за этим процессом. Такое происходит не впервые: во времена правления Николя Саркози вмешательство исполнительной власти было налицо (в 2007 году, десять прокуроров были назначены вопреки воле Высшего совета магистратуры, — прим. ред.). На первый взгляд, при Франсуа Олланде такое вмешательство было не столь явным. Но при Макроне мы возвращаемся к абсолютной вертикали власти. Он сам, не скрывая, говорил об этом в январе 2018 года во время торжественного мероприятия, посвящённого возобновлению работы Кассационного суда после сезона отпусков. По мнению президента, совершенно нормальным является то, что прокуроров, миссия которых состоит в претворении в жизнь уголовной политики правительства, назначает само же правительство. В этическом кодексе таких служителей юстиции лежит обязательство проявлять лояльность по отношению к [государственной] политике, а в более общем плане – по отношению ко всем текстам законов. Назначать их на этот пост — значит определить их карьеру, постоянно держать их под контролем и с подозрением относиться ко всем их решениям. Когда прокурор разбирает дело, общественное мнение всегда может спросить, делает ли он это по чисто юридическим причинам или ради того, чтобы угодить тому, кто назначил его на эту должность. Что в корне разрушает доверие граждан к правосудию.
Александр Фаш: Реформа судебной системы, проведение которой было отложено этим летом из-за возникшего «дела Беналла», предусматривает, что исполнительная власть больше не сможет обойтись без мнения Высшего совета магистратуры при назначении высокопоставленных работников прокуратуры. Это положительная тенденция?
Кати Дюбрёй: Да, но этого вовсе недостаточно. Это не исключает того факта, что именно исполнительная власть выдвигает кандидатов. Мы ходатайствуем о том, чтобы именно Высший совет магистратуры обладал инициативой выбора кандидата и его назначения. Тогда можно будет говорить об истинной независимости правосудия. Как минимум это положение должно быть образцом для всей судебной реформы, проводимой Николь Беллубэ.