Для проведения своей политики, весьма спорной в глазах многих сограждан, президент Франции выбрал путь установления авторитаризма и усиления президентской системы правления. Похоже, что демократия, пусть даже ограниченная жёсткими рамками Конституции Пятой Республики, стала тормозом, который нужно устранить, чтобы навязать свою политику, находящуюся на службе у финансов.
Гиперпрезидентсво как способ правления в Пятой Республике
Вскоре после вступления в должность президент Макрон получил прозвище Юпитер. Такая характеристика лидера страны говорит о его весьма монархическом, в масштабах Пятой Республики, методе управления. Эммануэль Макрон намерен совершить определённый рывок, учитывая, что президентский режим, основанный в 1958 году генералом де Голлем, в настоящее время исчерпал себя. Мы наблюдали это во время выборов 2017 года, когда две главные партии, сменявшие друг друга в руководстве страны, ушли с политической арены. Реформа институтов власти, недавно представленная правительством, не смягчает президентский режим. Напротив, она нацелена на на его усиление путём сокращения влияния Парламента на выработку законов. В сочетании с реформами и инверсией календаря,[1] инициированными Жаком Шираком и Лионелем Жоспеном, предложения нынешнего главы Франции ведут к ещё большей концентрации власти в руках президента, благодаря самой Конституции, о чём напомнил Эммануэль Макрон во время своего интервью с Эдви Пленелем и Жан-Жаком Бурденом.
Но формирование сверхпрезидентской власти также зависит и от самого Эммануэля Макрона. Его методы и политические решения (в сентябре – решения, меняющие Трудовой кодекс; реформа SNCF, начатая весной) реализуются быстрыми темпами, получая необходимые инструменты (в своё время этого очень желал Николя Саркози). Стремясь заставить принять реформы, президент прибегает к определённой стратегии, пытается приструнить промежуточные органы управления, противостояние которым стоило некоторым из его предшественников немало набитых шишек. Речь идёт о профсоюзах (прежде всего «Всеобщая конфедерация труда»), государственных службах, железнодорожниках… Все они обвиняются в консерватизме, и даже в эгоизме, если отказываются от реформ, вдохновлённых неолиберальными идеями, которые правительство намеревается навязать всем. Такой способ осуществления власти вызывает ассоциации о сходстве с методами, применяемыми Маргарет Тетчер в Великобритании в 1980-х годах и позволившими ей остановить забастовки и профсоюзные движения в своей стране.
Однако для Эммануэля Макрона существует опасный парадокс. Политический режим Пятой Республики исчерпал свои силы, о чём свидетельствует существующий кризис. Продолжая свою политику, Макрон рискует оказаться в ситуации, когда политический кризис может превратиться в кризис режима.
В противостоянии с оппозиционерами правительство начинает применять силу
Сверхпрезиденсткий статус Эммануэля Макрона не ограничивается… одним лишь его поведением. Такое правление не только вызывает (или усугубляет уже существующие) социальный кризис и конфликты, но и сопровождается определёнными действиями, в частности, репрессиями. Президент оправдывает подобные методы. Пользуясь словарём полиции и лексикой из мира «старых порядков», он мог бы называть себя представителем республиканского строя. Своих же противников он валит всех в одну кучу, не видя различий между ними. В дополнение ко всему Эммануэль Макрон назвал студентов, бастующими на факультетах, «профессионалами беспорядка» и «профессиональными агитаторами». В Нотр-Дам-де-Ланд пока ещё есть закон и порядок: некоторые жители поселения пытаются разработать новые методы сельскохозяйственного производства. Но их Эммануэль Макрон обвинил) в «нелегальном захвате территории» (в газете Жана-Пьера Перно). Разумеется, президент страны подкрепляет действия словами. «Республиканские отряды безопасности» (CRS) высаживаются на территории «охраняемой зоны» (ОЗ), чтобы насильно выселить активистов и разрушить их постройки. А Макрон говорит: «Мы достигли того момента, когда эвакуировали всё, что надо», — поздравил себя президент в ходе интервью на канале TF1. В университетских кампусах — то же самое. В Нантере (а с недавних пор и в Сорбонне) отряды CRS были направлены непосредственно в учебные кампусы, чтобы вывести и задержать бастующих студентов. Президент Республики в беседе с Жан- Пьером Перно озвучил такой совет: «Студенты должны понять одно: если они хотят сдать свои экзамены в конце года, им надо учиться». Для усиления образа «сильного» президента, Эммануэль Макрон использовал и ситуацию с сирийским кризисом. Бросаясь вслед за Соединёнными Штатами в авантюру военных ударов против Башар аль-Асада, он позиционирует себя как военачальника. Именно так надо расценивать тот факт, что обсуждения этого вопроса в Парламенте состоялись только через три дня, причём без голосования депутатов.
Прессу нужно приструнить
Эммануэль Макрон также намерен влиять и на СМИ. Несмотря на то, что некоторые журналисты в значительной степени способствовали его избранию, беспрерывно популяризируя неолиберальную риторику, президент Республики собирается максимально завернуть гайки для СМИ. Он дал понять это практически сразу же после своего избрания, попросив журналистов, сопровождавших его в поездках, «разделиться по рубрикам», иными словами, работать над темами, которые касаются цели президентского визита. Такая просьба спровоцировала возгласы возмущения представителей некоторых печатных изданий, выступавших против президентской Республики. 14 июля 2017 года Эммануэль Макрон нарушил ещё одну давнюю традицию: во время Национального праздника он не дал интервью, как это делали его предшественники. Но здесь важно отметить, что Президент оправдался перед СМИ: его мысль была «слишком сложной», чтобы её можно было выразить журналистам. Во время октябрьской поездки в Коррез Президенту задавали вопросы по поводу его высказывания о «тех, кто устраивает бардак», вместо того, чтобы искать работу, в период общественных движений против правительственных постановлений. Якобы шутливым тоном он возразил журналистам, что если говорить о «бардаке», то «именно вы его устраиваете». 15 апреля, во время своего интервью с Жан-Жаком Бурденом и Эдви Пленелем, Эммануэль Макрон, казалось, покончил с традицией заискивающих бесед Президентов Франции. Если два журналиста выполняли свою работу, задавая серьёзные, глубокие вопросы, то Президент тоже старался подчеркнуть значимость своей должности, чтобы избежать развёрнутого ответа, осуждая при этом двух своих собеседников за их предвзятость. Эдви Пленель даже сказал: «Вы же не учитель, а мы не ученики». Факт налицо: давая настоящее телевизионное интервью, Эммануэль Макрон остаётся в своём амплуа.
«Дегажизм» и авторитаризм — две европейские тенденции
Такое поведение французского Президента вписывается в глобальный процесс, происходящий сегодня в Европе. Общественные мнения всё более и более благоприятствуют (в некоторых странах) принятию авторитарных режимов в обмен на «стабильность» перед лицом социальных, экономических, миграционных кризисов. По мнению исследователя из Льежского университета Франсуа Жемена, «мы наблюдаем одновременно две тенденции: с одной стороны – это нечто вроде стремления к авторитарным режимам, а с другой — это что-то вроде «дегажизма» (вроде «уходя уходите) с намерением поставить у власти постоянно меняющихся в зависимости от выборов популистов». Во время своих выступлений Макрон создаёт образ «несистемного» человека, далёкого от партий и политических элит. В Италии к подобной тактике прибегает созданная в 2009 году усилиями Беппе Грилло партия «Движение пяти звёзд», руководимая Луиджи Ди Майо. Присущий этой организации «дегажизм» позволил ей стать политической партией номер один на прошедших законодательных выборах. В подобную тенденцию вписывается и французский президент, берущий на себя силовое выполнение жёсткой линии в вопросах иммиграции и терроризма, и речь Сильвио Берлускони о христианских ценностях, и недавно озвученные идеи Виктора Орбана (Венгрия), и, наконец, речи ультраконсерваторов и националистов из партии «Право и справедливость» (PiS) в Польше.
Часть Европы уже приняла такой авторитарный поворот, опираясь на национализм и народную поддержку. Эти страны (Чешская республика и Словакия) придерживаются государственного или авторитарного капитализма, культурного консерватизма и суверенизма, пренебрегая демократическими институтами и традиционной политической игрой. Историк и политолог Зеев Штернхаль (Израиль) пишет: «В европейских обществах сейчас путают демократию и выборы. Вы являетесь представителями демократии не потому, что получаете большинство голосов на выборах. Принципы [демократии] основываются на идеях, отстаиваемых философами эпохи Просвещения: разделение властей и права человека. Нынешнее веяние авторитаризма в некоторых европейских странах не отделимо от остального мира. Рост могущества правителей консерваторов и националистов (Соединённые Штаты, Турция, Бразилия, Россия…) не меняет экономическую модель стран. Такой авторитарный капитализм прекрасно интегрируется в рыночные отношения и без особых трудностей взаимодействует с другим строем – с либеральным капитализмом. Доказательством этому служит тот факт, что Европейская комиссия ставит уважение к правовому государству и демократическим свободам далеко позади экономических интересов».
Диего Шове, Вадим Каменка
[1] Сначала голосование за президента страны, затем — за депутатов – прим. ред.