Нужно ли ехать в Триполи, чтобы понять, в чём кроется движущая сила пятилетки Николя Саркози? Ливийское досье, из-за которого (впервые за пять лет проведения следствия по этому делу) вчера был арестован экс-президент Франции, приобрело серьёзные масштабы и особое значение. Использовалось ли в победной президентской кампании Николя Саркози 2007 года скрытое финансирование со стороны Муаммара Каддафи? На этот простой вопрос нет однозначного ответа. Следствие, начатое по делу о хищении государственных средств, а также активной и пассивной коррупции, в январе дополнилось фактами о предполагаемом «нелегальном финансировании избирательной кампании». Множество странных деталей, ещё более бросающихся в глаза из-за повышенного вниманию, которое привлекает к себе Ливия, заставляет нас вновь обратиться к отношениям между Саркози и диктатором.
«Саркози должен вернуть деньги, которые он брал у Ливии на свою предвыборную кампанию (2007 года. – Прим. ред.)», – заявил в марте 2011 года в интервью каналу «Euronews» сын Муаммара Каддафи Саиф аль-Ислам Каддафи. Это утверждение, а также обвинения, выдвинутые год спустя бизнесменом Зиадом Такиеддином, связанным с Саркози, побудили парижский суд начать в апреле 2013 года предварительное следствие. В июне того же года бывший личный переводчик Муаммара Каддафи Мофтах Миссури рассказывал в передаче «Дополнительное расследование» на «France 2»: «Каддафи сказал мне устно, что Ливия выплатила порядка двадцати миллионов долларов Николя Саркози. Конечно, банковского перевода не было, чека нет, это были наличные в кейсах».
Подозрения о сделке между Парижем и Триполи появились ещё в 2007 году
Свидетельствует ли эта предполагаемая сделка о начале денежных отношений между Парижем и Триполи? То, что за ней последовало, оставляет широкое поле для интерпретаций: в июле 2007 года были отпущены 23 медсестры из Болгарии и палестинский врач, находившиеся в ливийской тюрьме с 1999 года по обвинению в умышленном заражении ВИЧ 400 детей во время переливания крови. Сесилия Саркози, супруга вновь избранного президента Французской Республики, рассказывала тогда, как два вооружённых охранника открывали замки в их камерах… Такая романтизированная версия событий подвергается сомнению, когда появляются подозрения о сделке между Парижем и Триполи, а точнее, между Саркози и Каддафи. Первый благодаря этому успеху приобрёл вес на международной арене, а второй начал находить общий язык с Западом, который «возвысил» своего вчерашнего врага…
Взамен освобождения заключённых, получившего широкое освещение в СМИ, Николя Саркози пообещал ливийскому режиму осуществить передачу сверхчувствительных технологий, ратифицированную «союзническим меморандумом» по атомной энергии, позволяющим обойти международные законы о нераспространении. Представ осенью 2007 года перед парламентской комиссией, дипломатический советник главы государства Жан-Давид Левитт отрицал наличие какого бы то ни было соглашения. Но бывший представитель Европейской комиссии в Триполи Марк Пьерини утверждал перед той же инстанцией, что переговоры между Парижем и Триполи по атомной энергии были «решающим элементом» их [заключённых] освобождения. В любом случае Каддафи становился всё более неудобным и мешал Республике. В декабре 2007 года его с большой помпой принимали в Париже, куда он приехал с государственным визитом, продлившимся шесть дней (что в два раза больше предусмотренного протоколом ): приём в Елисейском дворце и в Национальной ассамблее, «приватизация» Лувра, а затем и Версальского замка, охота в лесу Рамбуйе… Каддафи даже принимал гостей в бедуинском шатре, разбитом в саду отеля «Мариньи» («…согласно традиции пустыни, которую он соблюдает досконально», – с иронией писала тогда «Figaro»). Николя Саркози объяснял этот визит «рабочими местами и ростом экономики», а также подписанием «контрактов, которые так рад был бы получить на (нашем) месте любой другой». Летом Саиф аль-Ислам Каддафи рассказал журналистам «le Monde» и «Newsweek» о содержании этих контрактов: «по меньшей мере 300 миллионов евро» были потрачены на больницу в Бенгази; 400 миллионов евро — на детей, больных СПИДом; более 300 миллионов евро — на контракты c Европейским аэрокосмическим и оборонным концерном (EADS) о поставке вооружения и о «большом ядерном реакторе» плюс «списание долга» Ливии многим европейским странам… Миллиарды, ни одного из которых французская экономика так и не увидела.
«Постепенное возвращение Ливии в лоно международного сообщества», которое, по мнению пресс-секретаря Елисейского дворца Давида Мартинона, «стало возможным благодаря некоторым очень важным политическим жестам», разобьётся о препятствие в виде неумеренного аппетита Каддафи, стремившегося извлечь как можно больше пользы из этого альянса с Парижем, а также по причине краха этого самого альянса с Саркози. Однако при посредничестве последнего Европейский союз уполномочил Триполи передать свои иммиграционные центры третьей стороне… Но когда весной 20011 года в Ливии началась гражданская война, Саркози вступил в переговоры с представителями Ливийского национального переходного совета и совместно с международной коалицией подготовил вторжение, которое закончилось казнью его бывшего союзника в октябре 2011 года. «Стоит ли задаваться вопросом об истинных причинах военного вмешательства Франции в Ливию»? – размышляет Марсель Секкальди, адвокат многих высокопоставленных чиновников ливийского режима. После уничтожения Каддафи осталась лишь небольшая группа людей (в том числе Саркози и руководящие лица бывшего режима, сидящие в тюрьме Аль-Хадба), которые могут частично ответить на этот вопрос.
Фото: Jacky Nagelen/Reuters. Оригинал: https://humanite.fr/justice-la-traversee-du-desert-libyen-652289
Грегори Марен и Лионель Вантюрини