Отвергнутые Вооружёнными силами, 2000 афроамериканских солдат сражались под французскими знамёнами во время Первой мировой («Великой») войны. 15-й пехотный полк, доказывая своё мужество, казалось, опроверг логику сегрегации. Получившие награды от Франции, эти нью-йоркцы долгое время оставались в Америке неизвестными солдатами.
Первое января 1918 года. В Бресте, несмотря на шквалистый ветер суровой зимы, собралась любопытная и недоверчивая толпа, желающая услышать первый джазовый концерт на европейском континенте. И вот, наконец, чёрные солдаты «Дяди Сэма» высаживаются на берег! Капитан Джеймс Риз Европа, известный музыкант и композитор, который заставил танцевать весь Нью-Йорк под сумасшедшие мелодии регтайма и собрал полный зал Карнеги-холл на памятном концерте в 1912 году, сходит на берег во главе своего оркестра бывшего 15-го полка Национальной гвардии Нью-Йорка.
Вернёмся к тому, что предшествовало этой истории. До сих пор с трудом можно представить себе жестокость эксплуатации, засилье расизма и нищету, царящие в молодом демократическом государстве. В своей автобиографии (изд-во Maspero, 1977) Мамаша Джонс, известная американская социалистическая активистка, так описывает труд детей на хлопкопрядильной фабрике в 1906 году: «Маленькие босоногие мальчики и девочки ходят между бесконечными рядами веретён. (…) 6-летние малыши с лицами 60-летних стариков отрабатывали свои 8 часов в день за десять центов. Когда они начинали засыпать, им плескали в лицо холодной водой и голос директора гремел, перекрывая непрерывный грохот машин». Она замечает по этому поводу: «Кроме полного свержения капиталистической системы, я не вижу никакого иного решения. По моему мнению, отец, голосующий за сохранение этой системы, является убийцей в той же степени, как если бы он взял пистолет для того, чтобы убить своих собственных детей».
Для чернокожих солдат война начинается на американской земле
Прежде чем попасть на европейские поля сражений, большая часть солдат направлялась в учебные лагеря, расположенные на территории всей страны. Некоторые из них размещались в южных штатах, где свирепствовали расизм и сегрегация, и где белые супрематисты не переносили вида негров, одетых в униформу Армии США. Увеличивались случаи агрессивных выходок в отношении афроамериканцев. В Логане (штат Техас) в августе 1917 года после многочисленных оскорблений арестовали одного молодого афроамериканца, а 156 солдат взялись за оружие. Немедленно осуждённые военным трибуналом за мятеж, 19 чернокожих солдат были признаны виновными и повешены. В Спартанбурге (штат Южная Каролина), где был сформирован 15-й полк Национальной гвардии Нью-Йорка, состоявший из афроамериканских новобранцев, расистские выступления ускорили отъезд «цветных» войск во Францию.
Вступление США в войну в апреле 1917 года, чему предшествовало прибытие во Францию многочисленных добровольцев, вызывало противоречивую реакцию. По мнению социалистов, участие в конфликте, который опустошал старую Европу, оправдываемое подводной войной и немецкими угрозами, являлось ширмой для политических и экономических амбиций, ставивших целью выход из кризиса и утверждение на мировой арене. Именно поэтому в своих мемуарах анархистка Эмма Гольдман, которая позже поедет в Москву поддерживать молодую большевистскую революцию, напишет: «Именно тогда Вильсон решил, что США должны принять участие в европейской бойне, чтобы спасти демократию». Наряду с социалистическим течением сосуществовало изоляционистское мнение, благосклонное к германским странам, иммигранты из которых проживали в США в большом количестве.
Под предлогом «благожелательного нейтралитета» Америка производила в много военного снаряжения для воюющих сторон, что позволило США в 1915 году, за два года до вступления в войну, начать постепенно выходить из периода рецессии и стимулировать рост экономики и прибылей. В апреле 1917 года Соединённые Штаты продали союзникам товаров на сумму более 2 миллиардов долларов. Историк Ричард Хофстадтер констатирует: «Отныне Америка была связана с союзниками фатальной комбинацией войны и процветания». Следствием этого стало снижение числа безработных с 7,9 % в 1914 году до 1,4 % в 1918 году. Для чернокожего населения, подвергавшегося расизму и сегрегации, упоминание в несколько лицемерной речи президента Вильсона, представившего общественному мнению войну как борьбу демократии против варварства, давало надежду на переход к равенству прав и к уменьшению сегрегации в армии. Такие же надежды когда-то породило участие афроамериканцев в войне Севера и Юга, а затем — в испано-американской войне на Кубе в 1898 году. Это особенно коснулось негров Нью-Йорка — общины, которая отныне включала в себя и просвещённую буржуазию.
Джон Дж. Першинг, будущий командующий экспедиционным корпусом во Франции, вспоминал в своих «Мемуарах» о хорошем впечатлении, которое сохранилось у него от участия чернокожих отрядов в войне на Кубе: «Они показали себя храбрыми и достойными доверия, и старый 10 кавалерийской полк (состоящий из афроамериканцев), с которым я служил на Кубе, отличился там в положительном смысле. При условии нахождения под началом способных белых офицеров и достаточной обученности, чернокожие солдаты всегда хорошо себя вели». Оценим силу предрассудков. Генштаб и правительство демонстрировали свои глубоко расистские убеждения. А в той Америке, где сегрегация имела тотальное распространение по всей стране, где убийства и линчевание являлись обыденными явлениями для южных штатов, война ничего не изменила. Напротив, применявшиеся инструкции запрещали командование любыми армейскими подразделениями чернокожим офицерам и предписывали использование афроамериканских войск исключительно на работах, связанных с материально-техническим обеспечением, и тотальную сегрегацию в подразделениях и в местах расположения войск. Вудро Вильсон, президент-расист, поддерживаемый политиками Юга, должен был разрешить противоречие между испытываемой потребностью в чернокожих солдатах и соблюдением «законов Джима Кроу», управлявших сегрегацией. Поставить чёрного офицера командовать белым солдатом — это было немыслимо! Таким образом, армия была сегрегирована в полном объёме.
Понадобилось всё упорство со стороны французов (ввиду нехватки «пушечного мяса») для того, чтобы добиться, с огромными трудностями, вхождения четырёх полков чернокожих бойцов в французские дивизии, где они продемонстрируют своё мужество и свою значимость в бою. «Гарлемские бойцы дьявола» («Harlem Hellfighters») являлись в этом отношении самыми показательными. Прозвище, данное им противником по причине их боевого пыла, было подхвачено и их союзниками. «Гарлемские бойцы дьявола» — это солдаты 15-го полка Национальной гвардии Нью-Йорка, состоявшие в основном из выходцев из известного чёрного квартала Гарлема. Это подразделение в марте 1918 года станет 369-м пехотным полком США.
Кампания «I want you for US Army» («Ты нужен мне для американской армии»), призванная в десять раз увеличить небольшую профессиональную армию, провалилась. На призыв откликнулись всего лишь 32 000 добровольцев. Тогда 18 мая 1917 года Конгресс принял Закон о выборочном призыве, то есть фактически объявил мобилизацию мужчин от 21 до 31 года. Голосование за воинскую повинность позволило перейти от цифры 200 000 человек к 4 миллионам, из которых 380 000 были афроамериканцами, в подавляющем большинстве своём использовавшимися в тылу. Нельзя не отметить важность и такого явления, как уклонение от воинской повинности: по оценкам, число уклонистов составило около 3 миллионов человек.
Гарлемский полк под командованием известного белого либерала полковника Уильяма Хейворда столкнулся с первыми трудностями в тренировочном лагере Спартанбурга в Южной Каролине, где темнокожие военнослужащие стали мишенью для расистских провокаций. Солдаты воздерживались от ответа на эти провокации, поскольку для них участие в войне было делом чести. Напряжённость становилась настолько сильной, что «Чёрные гремучие змеи» («Black Rattlers» — прозвище, данное солдатам из 369-го пехотного полка в напоминание о знаке различия, который они носили) получили из Военного министерства США распоряжение об отправке их во Францию практически в самом начале обучения. Их транспортировка через Северную Атлантику осуществлялась в зимних условиях на бывшем немецком судне, находившемся в плохом состоянии и плававшем под новым именем «Покахонтас».
Заснеженная Франция предстала перед бойцами страной, в которой нищета населения, состоявшего из женщин, стариков и детей, была вопиющей. Мужчины воевали. Население деревень оплакивало 700 000 погибших крестьянских солдат. Около 3,7 миллионов человек находились на фронте, и ещё 500 000 человек были мобилизованы для работы на заводах. Оставшихся 3,2 миллионов женщин, которые жили на опустевших фермах, явно не хватало для того, чтобы заменить отсутствующих. Население городов, если не считать «окопавшихся в тылу уклонистов» и «спекулянтов, наживавшихся на войне», было доведено до голода и нищеты головокружительным ростом цен на продукты. Десятки тысяч женщин работали на заводах по производству оружия, выраставших во Франции повсюду: в парижском регионе, в департаменте Луара (110 000 рабочих, мужчин и женщин), в Бурж, в Тулузе… Волны забастовок заканчивались обычно мощным взрывом, как, например, в Ренне в апреле 1917 года, где выступление женщин, занятых на производстве артиллерийских снарядов, было чрезвычайно успешным, и вслед за которыми весной 1918 года последовали и другие выступления. В тылу и на фронте, после поражения в кровопролитных сражениях 1917 года на Дороге Дам и на Сомме, наблюдался полный упадок духа. И всё это перекликалось с эхом русской революции и увеличивало стремление людей к установлению мира. Власти были очень обеспокоены.
Абель Ферри, министр, затем депутат-солдат, рассказывал: «В армии разрушительные моральные последствия неудачного наступления были очень значительными. Произошли стихийные восстания в полках и в дивизиях… В Париже также начались волнения. Во многих крупных городах началось революционное движение. В поездах демобилизованные из армии пели «Интернационал». Это стихийно возникшая анархия».
Выход России из войны высвободил десятки австрийско-немецких дивизий, что, в свою очередь, повлекло за собой срочную необходимость прихода американских войск для восполнения потерь и восстановления численного баланса.
15 ноября 1917 года Жорж Клемансо вновь занял пост председателя Совета министров. С трибуны Палаты депутатов он провозгласил: «Россия нас предаёт? Я воюю! Румыния капитулирует? Я воюю!»
Оркестр «Адских бойцов» («Hellfighters Band») предпринял необычное пропагандистское турне по городам Франции, чтобы познакомить население с новыми ритмами джазовой музыки, за которыми цензура не разглядела подрывной характер многочисленных партитур, пропагандирующих требования расового равенства. В то же самое время солдаты полка, размещённые в малоподходящих условиях, использовались для строительства военных лагерей, которые впоследствии приняли сотни тысяч «Сэмми».[1] Французские генералы, хотя и подверженные идее превосходства белой расы над колониальными туземными войсками, тем не менее использовали их в боях, зачастую на самых опасных участках. Марроканская «Ударная Дивизия» будет взаимодействовать с «Адскими бойцами» на фронте. Французские офицеры оказали давление на Першинга, чтобы не ограничивать использование афроамериканских солдат только логистическими задачами. В конце концов, тот дал устное обещание Петену, что «чёрные» подразделения будут быстро интегрированы во французскую армию. Решение это удовлетворяло и французов, и американцев, которые вывели «чёрные» боевые подразделения из состава экспедиционного корпуса. После ряда проволочек 369-й полк армии США, в американской униформе цвета хаки и в французских касках Адриана голубого цвета, присоединился к 16-й французской пехотной дивизии и, полностью вооружённый и экипированный, прибыл в Аргонн 13 марта 1918 года, где приступил к интенсивной подготовке перед отправкой на фронт.
Сражавшийся в Шампани и в Эльзасе, этот полк покрыл себя славой, находясь под огнём противника в течение 191 дня (больше, чем все остальные американские солдаты). 1500 военнослужащих 369-го полка погибли в боях, 171 были отмечены французскими наградами за проявленное мужество. Полк получил от французского правительства коллективную награду – «Военный крест с серебряной звездой», но из-за давления американских властей, ему не было разрешено принять участие в Параде Победы в Париже. После возвращения на родину, их приветствовала огромная толпа во время исторического парада в Нью-Йорке на Пятой авеню 17 февраля 1919 года, где оркестр под руководством Джеймса Риза Европы открывал шествие. По возвращению в Гарлем (и это находится за гранью всяческого понимания) солдаты-афроамериканцы не получили никакого признания от своего правительства.
На момент заключения мира на французской земле находилось около 2 миллионов американцев в составе 42 дивизий. Половина из них уже участвовала в сражениях на фронте, в основном в составе 1-й Американской Армии.
Список литературы
« Les Harlem Hellfighters », de Max Brooks et Caanan White, editions Pierre de Taillac, 2017.
« Les Poilus de Harlem. L’epopee des Hellfighters dans la Grande Guerre », de Thomas Saintourens, Tallandier, 2017.
Фото: https://historyporn.d3.ru/adskie-boitsy-garlema-ssha-1919-428271/?sorting=rating
[1] Прозвище, данное французами американским солдатам; произошло от словосочетания «Дядя Сэм» — прим. ред.