Снова необходимо привести Тама домой. Как это часто случается, молодой человек отошёл от фермы своих дедушки и бабушки слишком далеко для того, чтобы самостоятельно вернуться назад, но недостаточно для того, чтобы представить, будто у него выросли крылья. В самом конце длинной дороги, которая служит разделительной линией между деревней Хоанён и горами, молодой человек приветствует широкой улыбкой идущего навстречу крестьянина, предлагающего проводить его до мотоцикла. Там похож на марионетку с вывернутыми суставами. Он любопытный и добродушный юноша, но создаётся впечатление, что у него нет ни костей, ни мышц для того, чтобы стоять. Кажется, что малейшее дуновение ветра может его опрокинуть. Когда Том наконец возвращается домой, бабушка расспрашивает двадцатилетнего внука о том, где он был. Присев на краешек кровати, напротив которой на стене висит портрет Дяди Хо, бабушка отгоняет мух, летающих вокруг Хунга, младшего брата Тама. У Хунга скрюченные конечности, он лежит на кровати, его взгляд устремлён неизвестно куда. Ему восемнадцать лет, но на вид можно дать не больше четырнадцати. Там и Хунг олицетворяют собой миллионы детей химической войны, которая велась против Вьетнама в период между 1961 и 1971 годами. А ещё парни представляют первое поколение своей семьи, несущее в себе целый ряд физических и психических отклонений.
Их дед, бывший солдат Национального фронта освобождения Южного Вьетнама, участвовал в сражении при Хюэ во времена Тетского наступления 1968 года. Боевая точка, на которой он служил, находилась тогда в самом сердце гор А Луой, пересекавшихся «тропой Хо Ши Мина», и подверглась интенсивному воздействию распылённых гербицидов. Перед американской армией стояла задача разрушить все укрытия сопротивления, их урожай и среду обитания, чтобы заставить голодать население и тем самым воспрепятствовать снабжению армии провиантом. Местность, в которой проживал отец Тама и Ханга (недалеко от лаосской границы), также подверглась разрушительному воздействию дефолиантов. Согласно отчёту, финансировавшему Национальной академией наук Вашингтона, с 1964 по 1973 годы на Вьетнам было сброшено 84 миллиона литров «agent orange». Некоторые специалисты, например, писатель Андре Буни[1], полагают, что в эквиваленте на один гектар этот объём может быть больше в четыре раза. Согласно данным исследований, проведённых американской стороной, в зоне распыления «agent orange» находилось 3851 деревень, а количество человек, непосредственно подвергшихся его воздействию, колеблется от 2,1 до 4,8 миллионов. Справедливости ради, следует отметить, что данное исследование не учитывает жителей, пострадавших от воздействия распылённых химикатов позднее, вследствие заражения окружающей среды или посредством генетической передачи.
Будучи жителями небольшого крестьянского хозяйства, семья Тама и Хунга не имеет средств для того, чтобы платить за лечение, необходимое детям. «Ну какое лечение?» — вздыхает бабушка Хюэ, признавая, что её мальчики обречены. Община выплачивает 340 000 донгов (примерно 12 евро) в месяц на одного ребенка и предоставляет бесплатные лекарства. Для ветеранов помощь составляет 19 миллионов донгов (67 евро) ежемесячно. Два раза в месяц Хюэ с трудом доходит до больницы, расположенной приблизительно в пятнадцати километрах от их дома, чтобы получить медикаменты. В одном только городе Дананг насчитывает 5000 жертв «agent orange», среди которых 1400 – это дети с врождёнными дефектами. «Условия жизни этих людей очень тяжёлые, несмотря на программы помощи со стороны правительства и внимание мировой общественности. Некоторые семьи имеют двух или трёх тяжело больных детей. У нас есть два центра, которые помогают людям в повседневной жизни: совершают покупки, предоставляют уход и обеспечивают достойные питанием», — подчёркивает То Нам, директор районной ассоциации жертв «agent orange» и диоксина. Эта организация также предоставляет помощь в обеспечении жильём и в расходах на образование. «В зависимости от способностей каждого ребенка, мы организуем занятия, чтобы дети могли, например, научиться делать благовония или изготовлять букеты. Мы также учим их справляться с каждодневными домашними задачами или сами ухаживаем за ними», — добавляет То Нам.
А у себя на ферме бабушка Тама и Хунга сетует: «Я была в отчаянии, когда стало известно, что они больны… Но я сказала себе, что сделаю всё, что в моих силах, и буду заботиться о них до самой смерти». Хюэ и её муж Дан не знали, что в тот день американские моряки, впервые после окончания войны, вступили на вьетнамскую землю. «У нас нет телевизора», — ограничивается таким ответом Дан. Как и его жена, он обладает искусством коротких предложений, и, после с трудом выдержанной длительной паузы, добавляет: «Я счастлив узнать, что американцы инициируют программу сотрудничества». 5 марта 2018 года американский авианосец USS «Carl Vinson» («Карл Винсон») вошёл в порт Дананга — место, где когда-то находилась одна из самых важных военных баз Соединённых Штатов, и где хранилась часть запасов «agent orange». На следующий день моряки нанесли визит в Центр защиты жертв района Хоаванг. Странное зрелище – американские солдаты видят последствие преступных действий своих старших коллег. Для них искалеченные дети и дети со значительными отставаниями в умственном развитии танцуют под мировой хит южнокорейского исполнителя Пси. Во дворе солдаты в жёлтых футболках Военно-морских силы (Navy) играют в футбол и баскетбол с другими детьми. «Мы пришли сюда несколько месяцев назад для того, чтобы с нашими вьетнамскими партнёрами подготовить программу, представляющую взаимные интересы. Мы думаем о бедующем и настоящем. Мы не хотим вспоминать прошлое, и я не могу вам сказать, каковы будут грядущие проекты», — говорит командующий Джейми Столлман, явно желая приуменьшить значение визита.
В конце 2017 года американцы завершили свою работу по обеззараживанию аэропорта Дананга, инициированную пятью годами ранее, на которую из официального бюджета было выделено 43 миллиона долларов. «Существует полная неясность в вопросе финансирования. Первоначально администрация Буша объявила о 3 миллионах долларов, затем прозвучала цифра 6 миллионов, а в годы президентства Обамы говорили уже о 12 миллионах долларов. Правда позднее Вашингтон прекратил давать сообщения о суммарной стоимости работ, но можно предположить, что она намного выше объявленной», — сообщает Андре Буни. Бывшая военная база Дананга входила в число двадцати восьми «горячих точек». Однако обеззараживание было проведено только на тех гектарах земли, где размещались склады, и не было сделано ни одной химической оценки. «Мы предполагаем, что было совершено только обеззараживание поверхности. Можно представить себе стоимость, которую составит очистка всей заражённой территории во Вьетнаме», — добавляет Андре Буни. Соединённые Штаты постоянно твердят о том, что именно они внесли наибольший вклад в финансирование кампании по обеззараживанию, но стоит отметить, что в самом начале проекта федеративное Государство внесло менее половины средств в его бюджет. Фонд Форда, по мнению Андре Буни «вероятно желающий увидеть вьетнамский рынок открытым», также принял участия в этом проекте, совместно с ООН и рядом других организаций. Американские компании полностью взяли на себя весь процесс обеззараживания из-за крайне высокой его стоимости. Земли, содержащие диоксин, должны быть извлечены и разогреты до высокой температуры, чтобы удалить следы химических продуктов. «Что касается аэропорта Бьенхоа, то здесь объём земли, пропитанной токсичными продуктами, в пять раз больше объёма заражённой земли в Дананге. Стоимость проекта оценивается в 500 миллионов долларов на десятилетний период работ. На данный момент у нас нет никаких формальных обязательств со стороны Соединённых Штатов относительно обеззараживания территорий. Правительство дало своё согласие, но оно нуждается в одобрении Конгресса», — подчёркивает бывший заместитель министра Обороны Нгуен Ван Ринь, ныне являющийся президентом Ассоциации жертв «agent orange» и диоксина во Вьетнаме (Vava).
Тяжесть ситуации в области санитарно-гигиенических условий и окружающей среды уже долгое время ставит вопрос о возмещении ущерба. Чтобы избежать судебного процесса и создания прецедента, такие крупные общества, как «Dow Chemical» и «Monsanto», выплатили компенсации 7500 американским ветеранам, поражённым болезнями, связанными с действием диоксина. Но битва была жестокой, а патологии, вызванные действием «agent orange», у американцев не соразмерены тем, от которых страдают вьетнамцы. «Мы встречаем так много трудностей. Я бы хотел, чтобы организации, которые производили «agent orange», признали, наконец, свою ответственность и выплатили бы компенсации», — настаивает дедушка Тама и Хунга. В 2005 году федеральный трибунал в Нью-Йорке отклонил иск, поданный вьетнамцами. Международные конвенции чётко запрещают использование «ядов» во время войны, но остаётся недоказанным тот факт, что эти яды содержатся в дефолиантах. Учёные единодушно подвергают сомнению это утверждение. Бывший генерал Нгуен Ван Ринь заявляет: «Если бы мы должны были просить их о возмещении ущерба, сумма исчислялась бы миллиардами. Ответственные лица объясняют, что производство дефолиантов отвечало запросу американского правительства, и, таким образом, компании не несут за это ответственности. Мы изучаем другие юридические пути, которые позволили бы снова начать разбирательство по делу». В дополнение следует сказать, что процедуры по данному вопросу являются крайне дорогостоящими, к тому же рассмотрение дела в Международном суде ООН осложнило бы сближение Вьетнама и США. В таких вопросах Вашингтон не имеет привычки отдавать что-либо не ставя условий.
Лина Санкари
[1] Agent Orange, Apocalypse Viet Nam, изд-во Demi-Lune, 2010.