Борьба против дискриминации
Борьба против дискриминации — такая же часть государственной политики, как и другие, но пока она находится в зачаточном состоянии. Держим пари, что она приведёт к созданию «метисной» республиканской элиты, вряд ли способной сыграть подлинно движущую роль для народных кварталов, откуда берёт свои корни. Действительно, сегодня наши учреждения и предприятия страдают почти полным отсутствием молодёжи из рабочих пригородов, независимо от их «этнической» принадлежности, будь то белые, чёрные, магрибианцы, азиаты и т. д. Общий знаменатель для этой молодёжи – социальные и экономические трудности, которые заключаются в отсутствии возможностей, средств и, иногда, желания. Что же касается ответственности, — в сущности, этих молодых людей вынуждают порвать со своей родной средой, чтобы, так сказать, не подставлять их под удар коммунитаризма и не дать расплавиться в республиканском горниле, в то время как, напротив, в таком общинном единстве они могли бы обрести предпосылки своего успеха. И, по возможности, не только в области спорта или музыки.
Цель такого социально-культурного многообразия согласуется с позитивным правом, в частности с Конституцией, которая «обеспечивает равенство перед законом всех граждан без различия происхождения, расы или религии» (Статья 1). Не провозглашает ли Статья 6 Декларации прав человека и гражданина равный доступ ко всем «публичным должностям» сообразно только лишь «добродетелям и способностям»?
Среди населения иностранного происхождения есть много людей с высшим образованием, но отсутствие системы социальной связи, недостаточная вера в себя, чувство приниженности из-за расистских предубеждений и т. п. объясняют многочисленные случаи дискриминации по отношению к ним. Судя по всему, частный сектор и деловой мир раньше государственных организаций поняли, какие козыри они получат на руки, если будут привлекать эту часть населения и воспринимать её не как шпану с окраин… Однако, политика простой констатации того факта, что различия существуют, должна уступить место реальному внедрению на предприятиях социальных лифтов для тех, кто больше других испытывает социальные трудности.
Если взять государственный сектор, который в нашей стране всегда был фактором социальной и национальной сплочённости, то препятствием к доступу к ответственным руководящим постам остаётся конкурсный механизм. Анонимность испокон веков считалась залогом качества, но это не совсем так… Лучшего, правда, пока не придумали! Не говоря уже о перекосах на этапе устных вступительных собеседований, где кандидатов оценивают воочию, выбирая одного из двух равно достойных.
Некоторые высшие учебные заведения производят отбор в нарушение меритократического принципа, устанавливая при приёме две параллели, как, например, в «Sciences-Po». Это полезный метод, но он не должен затмевать глубокую приверженность французского народа принципу равных возможностей. Конкретно в этом случае, прежде чем приступать к набору персонала, необходимо «навалиться» на обучение с интегрированными подготовительными курсами (CPI), связанными со школами высшего образования, членами RESP[1]. Эти школы, которые уже существуют, например, «Национальная школа администрации» (ENA), взяли за основу следующий критерий: быть стипендиатом в высшем учебном заведении. Впрочем, чтобы реально претворить в жизнь задачу по подготовке действительно разного в социальном и физическом плане контингента молодёжи, этот социальный критерий надо соединить с критерием географическим — быть выходцем из квартала «политики городского развития».
Импульс должен прийти сверху. Требуется создать соответствующее министерство, как бы оно ни называлось, которое станет гарантом результативности и ориентированности на социально-культурное многообразие. При этом, для того чтобы не создавать на ровном месте процессы, порождающие пороговые и фрустрационные эффекты, несовместимые с желанием вернуть былую славу принципу равенства, одобрение должно прийти снизу.
Кроме того, создание такой «метисной» республиканской элиты представляет собой средство сближения различных категорий населения, поддержке и взаимопомощи которых оно будет способствовать. Не культивируя комплекса жертвы в одних и комплекса вины в других, эта элита, подавая пример для подражания, будет генерировать чувство солидарности, поскольку рабочие кварталы всегда отличались неистребимым и реальным стремлением делать больше для других, чем для себя.
Очень многие молодые люди чувствуют себя как бы выброшенными за борт развития и прогресса. Им насущно необходимы самоидентификация и связь со своими. Но, чтобы эта солидарность не оказалась пустой приманкой, надо, чтобы члены той самой элиты посредством всех доступных каналов: через народное просвещение, социальные центры, ассоциации, политические партии и т. д. , рассказывали об инструментах и методах, то есть о тех полезных вещах, благодаря которым они смогли подняться на самые высшие ступени. Таким образом, зависть и безразличие уступят место гордости и признанию заслуг.
Наконец, следует подчеркнуть, что гражданское общество небезразлично к роли некоторых лидеров. Образ местного каида или джихадиста, пользующегося всеми преимуществами, – негативный сигнал для молодёжи.
Подъём среднего класса предполагает наличие как прав, так и обязанностей по отношению не только к государству, но и к тем меньшинствам, из среды которых он вышел. В общем, именно желание брать на себя ответственность и нести бремя власти, а не уличная культура, должно способствовать развитию реальных компетенций у нашей молодёжи из рабочих пригородов.
Коллективный текст-манифест о реальном равенстве в многоязычной Республике
Уже не первый месяц идут публичные споры по вопросу урегулирования разногласий в общественном пространстве, но борьба против общества, которое становится более раздробленным и неравным, предана забвению. С 2008 года, с тех пор как Николя Саркози открыл широкую общественную полемику о национальной идентичности, гегемония культуры была повержена, а победу празднуют отказ от самобытности и упадничество в компании с «Несчастной идентичностью» Финкелькраута, «Французским самоубийством» Земмура и «Культурной небезопасностью» Бувэ… Некоторые даже попытались реконструировать мифическую историю национального единства и заявить о иудео-христианских корнях Франции, идеализируя их и шельмуя граждан страны – носителей других культур, якобы антагонистичных и уродливых.
Жители рабочих кварталов тоже попадают в ловушку самоидентификации. Над ними довлеет чувство незащищенности, им надоело ощущать себя людьми низшей категории, выброшенными на обочину, на периферию общества, полного энергии, молодости и надежд на равенство. Что парадоксально, все гражданские организации (часто называемые братствами), защищающие миноритарные или маргинальные группы, борются за универсальные ценности, среди которых равенство – главнейшее, фундаментальное, вечно поруганное требование, напрочь забытое общественными дебатами и средствами массовой информации, которые предпочитают поддельную дискуссию между открытым и скрытым секуляризмом. В контексте всеобщего вымывания социальной связи между промежуточными слоями, когда социальные лифты сломались, а обещания социального освобождения во Франции испарились, общины, которые могут предложить посредничество и служить островком безопасности, представляются явлением весьма ценным.
Мы думаем, что всплеск национал-популизма, отторжения «иных», братства и замыкания на своей идентичности является плодом либеральной центробежной силы и её индивидуалистических и разлагающих последствий. Одна из задач нынешнего момента – найти диалектику множественного и единичного, провозгласив необходимость юридического плюрализма и реального равенства. Государственная власть должна заботиться об одном — избегать общинного замыкания, признав множество идентичностей, придающих самобытность каждому гражданину.
Мы ещё далеки от этого. Французское якобинство, его централизация и вековой страх перед развалом государства на раздробленные общины мешают нам увидеть единство в разнообразии и порвать с формальным эгалитаризмом. Традиционное республиканское пение — это унисон, а не полифония.
Конституционный совет, хранитель якобинского храма и двух его капитальных стен – единства народа и неделимости Республики – априори запрещает любую дискриминацию по половому, этническому, расовому или религиозному признаку, согласно первой статье нашей Конституции. Впрочем, наши западные общества, на земле которых собраны народы, различные по своему происхождению, вероисповеданию, культуре и социальным условиям, объективно мультикультурны. Они также глубоко неравны, и это при территориях, находящихся в ситуации квазиапартеида, и при бурном социальном воспроизводстве в нашей системе образования. Ранее, в своём ежегодном докладе за 1996 год Государственный совет уже предупреждал о тупике, в который уперлась наша эгалитаристская модель: «Принцип равенства находится под угрозой, если в обществе, юридической основой которого он является, возникают новые и тяжёлые формы неравенства. Когда социальные связи ослаблены или даже разорваны, равноправие рискует превратиться в чисто формальное заявление». Впрочем, ещё Анатоль Франс иронизировал над «этим величественным равенством перед законом, который позволяет и богатым, и бедным ночевать под мостами».
«Я сказал – равенство. Я не сказал – идентичность», – писал Виктор Гюго в романе «девяносто третий год».
Каким образом культурное разнообразие должно трактоваться с точки зрения закона? Вот в чём истинный вопрос. Каким образом мультикультурные проявления должны восприниматься в общественной жизни? Каким образом должно быть уничтожено неравенство, фактически существующее между гражданами, в ответ на социальные и территориальные разломы, которые разлагают наше общество, подвергая опасности его сплочённость и устойчивость нашей демократической и социальной модели?
Юридические механизмы уже есть. Но всё делается скрытно и не фиксируется в нашем основном законе. Чтобы положить начало превращению нашего республиканского мира в плюралистическую модель, совершенно необходима конституционализация этих новых инструментов, с помощью которых можно воспрепятствовать кристаллизации неравенства, спровоцированного слишком формальным эгалитаризмом.
Республиканский мир всегда был заветной мечтой, устремлением, основанным на воображении абстрактного гражданина, лишённого какого бы то ни было детерминизма (социального, культурного…), но никогда на конкретной реальности. Следует придумать действенную универсальность, отвечающую запросам на политическое и социальное равенство, вырвавшись из теоретических «казарм» и освободившись от догматических табу. Многообразная универсальность, базирующаяся на Республике коммун, позволит всем вместе установить границы мультикультурализма, провозгласив демократический характер нашего общества, свободу и равенство всех людей на земле перед общими неотъемлемыми ценностями.
Обновление наших республиканских ценностей необходимо для того, чтобы наша Республика превратилась не в музей, а в государство, агору равных и не похожих друг на друга граждан. В государственной политике это осуществляется через повышение значимости животворительного взаимопроникновения культур ; через необходимость залечивать любые раны «идентификации», полученные в прошлом или нанесённые нынешней дискриминацией; через неотложность проведения в жизнь экспериментальных государственных мер, направленных на реальное равноправие и опирающихся на объективные социальные и территориальные критерии; через «позитивную дискриминацию по-французски», изначально навеянную авторами проекта зон приоритетного обучения: «Дать больше тем, кто имеет меньше». Итак, речь идёт именно о том, чтобы написать новую национальную повесть, в которой признание одних не воспринимается как угроза для других, национальную концепцию, где равенство и различия прекрасно уживаются вместе. Мы приглашаем вас присоединиться к нам на этом пути, объединиться во всём нашем многообразии, чтобы потребовать только одно — реальное равенство, «право каждого человека, каковы бы ни были его религиозные убеждения, на свою частицу суверенитета», как говорил Жан Жорес.
[1] Сеть государственных школ с единой программой и совместным планом по определенными предметам – прим. ред.