Семь лидеров средиземноморских стран уже второй раз за четыре месяца соберутся в Португалии, что может предвещать серьёзные изменения. Результатом саммита может стать новый проект для Европы, погрязшей в многочисленных кризисах: Brexit, активизация националистов, крайне правых и консерваторов. Однако в этом контексте политического кризиса есть вероятность того, что «лекарство», которое будет предложено 3 февраля 2017 года на саммите 27-ми, будет хуже, чем сама болезнь.
28 января 2017 года в Лиссабоне состоится саммит стран Южной Европы: Франции, Италии, Испании, Греции, Кипра, Мальты и Португалии. Эта вторая встреча пройдёт в непростом контексте, когда под вопросом оказывается само будущее Европы и политики ордолиберализма[1]. Протесты против политической линии Евросоюза продолжают множиться, принимая различные формы: мобилизация против договоров о свободной торговле; оппозиция региональных парламентов, в частности, выступление парламента Валлонии против Всестороннего экономического и торгового соглашения (CETA); референдумы в Греции в 2015 году и в Великобритании 23 июня[2] и т.д. Ровно год назад французский философ Этьен Балибар на страницах нашей газеты предупреждал, что «европейский проект должен изменить своё содержание, иначе он рухнет, как в своё время, в силу обратных причин, рухнула советская система».
Может ли надежда на трансформацию Европейского союза зародиться в странах Южной Европы? Премьер-министр Греции Алексис Ципрас в этом убеждён. Именно в Афины глава правительства пригласил в сентябре 2016 года шестерых лидеров средиземноморских стран ЕС в поисках большей солидарности и согласованности между их экономиками. «У нас есть общие проблемы, и мы должны найти общие решения», — заявил он. Алексис Ципрас также осудил растущее неравенство между «севером, который накапливает излишки, и Югом, который страдает от тяжелого дефицита», и упомянул об опасностях «немецкой Европы». На этом первом саммите семь глав государств подписали «Афинскую декларацию», содержащую новый проект для Европы. Акцент в нём делается на восстановление экономического роста и создание рабочих мест за счёт смягчения Пакта стабильности и отказа от «догмы строгой экономии», а также за счёт борьбы против социального демпинга и уклонения от налогов.
Что же мы имеем спустя четыре месяца после этого общего призыва к перестройке Европы? Ордолиберализм, навязанный немецкой моделью, по-прежнему процветает и здравствует в Европе.
На пути к переменам?
По словам журналиста и почётного председателя организации «АТТАК-Франция» Бернара Кассена, «ЕС не предлагает никаких решений и тем самым превращается в проблему, «дезинфицируя» многочисленные политические и социальные силы, которые могли бы мобилизоваться для того, чтобы выработать возможные альтернативы тому тупиковому пути, по которому он движется сейчас»[3]. В ответ правительства 27-ми, Европейская комиссия и ЕЦБ продолжили придерживаться либеральной линии, сохранив соглашения о свободной торговле, при полном пренебрежении к европейским институтам, которым полагается отстаивать демократию. Разрыв с общественным мнением продолжает шириться, а недоверие приводит к подъёму крайне правых сил, националистических, антимигрантских, ксенофобских и ультраконсервтаивных движений, которые не оспаривают саму либеральную ориентацию, но предлагают ретроградные решения: Национальный фронт и нидерландская Партия свободы занимают лидирующие позиции в опросах о парламентских выборах, которые состоятся в марте 2017 года; от 9 до 15% намерены голосовать за партию AfD («Альтернатива для Германии») всего четыре года спустя после её создания…
Их влияние растёт. Очень показательно собрание крайне правых сил, состоявшееся 21 января 2017 года в немецком Кобленце. Для них избрание Дональда Трампа – это победа союзника, предвещающая удачный выборный год (во Франции, Германии и Нидерландах). Как замечает Оливье Коста, сотрудник Национального центра научных исследований при Институте политических исследований Бордо и научный руководитель в Колледже Европы в Брюгге: «Сегодня в 18 государствах есть как минимум одна политическая партия, требующая проведения референдума о выходе из Европейского союза. А главное, есть национальные политические лидеры, которые в определённой мере проповедуют «лайтовый» евроскептицизм, стараясь двигаться туда, куда дует ветер».
В контексте последних тенденций Партия европейских левых на своем последнем конгрессе в Берлине предупредила: «Политический кризис носит общий характер. Континент стоит на пороге потрясений, в результате которых народы могут замкнуться, со всеми вытекающими отсюда рисками напряжённости и раздробленности».
Союз левых сил
Ведь несмотря на кризис капиталистической системы, консервативные силы продолжают защищать в Европе и за её пределами ещё более либеральный по своей природе проект. В этом контексте необходимо предложить нечто «прогрессивное». Опыт Греции остаётся примером стойкости и может послужить моделью для тех, кто ищет альтернативу этой либеральной Европе. Даже в самых либеральных странах баланс сил меняется. В Великобритании люди надеются, что Джереми Корбин наконец перевернет страницу блэризма. Во Франции президентская кампания отмечена возрождением левых сил (праймериз социалистов, Жан-Люк Меланшон). В Испании альянс Unidos Podemos выступает как главная левая сила, а в Португалии правительство демонстрирует возможность альянса между различными левыми силами.
На саммите 27-ми глав европейских государств и правительств, который состоится на Мальте 3 февраля 2017 года без участия Соединенного Королевства, должны быть выработаны основные руководящие принципы, касающиеся «будущего ЕС». Самые либерально настроенные участники требуют проявить большую сплочённость перед лицом угрозы, которую представляют Тереза Мэй в Великобритании и Дональд Трамп в США. «Наблюдаем ли мы возвращение силовых блоков? Движемся ли мы в сторону радикализации экономических отношения?» – задаётся мнимыми вопросами журнал The Economist. Главная движущая сила здесь – капитализм. И если Европа намерена стать весомой альтернативой и подарить надежду на иное будущее, ей необходимо изменить свою политику. «Культ рынка и всемогущество финансов не являются моделью, «экспортируемой» за её пределы, потому что она там уже укоренилась. ЕС является её активным актором», — подчеркивает Бернар Кассен[3]. Внутри этих партий, «Европейских левых», гражданских организаций и профсоюзов звучат решительные предложения расторгнуть договоры и соглашения о свободной торговле, отменить незаконные государственные долги, покончить с политикой строгой экономии, создать новые рабочие места, запустить экологические и демократические реформы, стимулировать государственные инвестиции, национализировать банки, взять под контроль потоки капиталов и т.д.
[1] Обеспечение государством свободной конкуренции при соблюдении определенных правил. При этом государство не имеет право вмешиваться в рыночные механизмы: денежная стабильность и честная конкуренция.
[2] 52 % британцев проголосовали за выход из Европейского союза.
[3] «Решение или проблема?» (La solution ou le probleme?) на сайте «Память о сражениях» (Memoire des luttes).