Фотографии, изображающие работников «Lehman Brothers» с коробками под мышкой, покидающих свои нью-йоркские офисы, обошли весь мир. 25 000 уволенных за один день. О падении четвёртого по значимости американского коммерческого банка кричали все газетные заголовки. Символический крах финансовой глобализации в планетарном масштабе. Повсеместные субстандартные кредиты и гнилые недвижимые активы – это, как орех, сгнивший внутри. С созданием сложных финансовых продуктов кассы инвестиционных и пенсионных фондов, а также всей банковской системы, в том числe «BNP Paribas» и «Credit agricole», набиты финансовыми продуктами, которые отныне ничего не стоят. Каждый подозревает каждого. Рынок болен, но он не сдаётся. В отличие от ситуации 1929 года, сегодня центральные банки мчатся на помощь банковской системе. Они впрыскивают наличные, выкупают ценные бумаги, которые больше не представляют никакой ценности. А предприятия и семьи больше не берут кредиты. Рецессия неизбежна. Финансово-экономическая лексика входит в повседневную речь. Государства тратят деньги и набирают долги, чтобы не дать рецессии превратиться в депрессию.
Банки вернулись к суперприбылям
Десять лет спустя все высокопоставленные политики и «эксперты по экономике», которых приглашали на телевидение, с гордостью говорили об экономическом возрождении. Впервые за последние шестнадцать кварталов (имеется в виду временной промежуток в 3 месяца — квартал — прим ред.) кривая роста зоны евро, выбравшись за красную черту, демонстрирует позитивную динамику. Банки вернулись к суперприбылям и характеризуются как «надёжные» нашими финансовыми институтами, проводящими каждый год краш-тесты, прозванные стресс-тестами. В 2016 году первые шесть французских банковских групп получили 23 миллиарда евро прибыли. Этому рекорду, впрочем, далеко до 27,8 миллиардов долларов американского банка № 1 «J. P. Morgan». Мультинациональные корпорации тоже ликуют: те, что входят в САС 40 (CAС 40 – важнейший фондовый индекс Франции. – прим. ред.), в 2016 году положили в кубышку 75 миллиардов евро прибыли (+ 32 % по сравнению с 2015 годом). Почивая на горах ликвидных средств, инвестиционные фонды процветают, дела поправляются. Согласно Французской ассоциации венчурных инвесторов (AFIC), в 2016 году мобилизация средств достигла 14,7 миллиардов евро. Ещё один рекорд. В мировом масштабе капиталовложения в прошлом году достигли 379 миллиардов долларов, 220 из которых пошли на LBO (leveraged buy-out – выкуп контрольных пакетов акций за счет кредита, взамен которого требуют неподъёмные нормы доходности). Дивидендов, поступивших от 1200 наиболее крупных компаний, было перечислено на сумму 1 154,5 миллиардов долларов. К этому добавьте теневые финансы, то есть финансы спекулятивных фондов и банковских филиалов, расположенных в налоговых оазисах, которые в 2016 году обменяли не менее 84 500 миллиардов евро, что эквивалентно 150 % от мирового ВВП.
Финансовый мир «закусил удила». «Стремясь спасти систему и не переставая, как и прежде, делать массовые вливания ликвидности в мировую экономику, центральные банки создали источник нестабильности и спекуляции, который рискует обернуться новым финансовым кризисом», — отмечает Доминик Плион, экономист ATTAC (Ассоциация граждан за налогообложение финансовых операций).
«Пороховая бочка, которая пока ещё не взорвалась, в три или четыре раза больше той, что была в 2007 году», – предостерегает экономист, член ФКП Дени Дюран. Если у одной части населения «всё будет хорошо», то для остальных 99 % граждан планеты кризис никуда не делся, он реально присутствует. Массовая безработица продолжается. Кризис обострил неравенство и экологические риски. Если во Франции 1 % самых богатых людей владеет 25 % национального достояния, то в Соединённых Штатах и в Китае эти показатели достигают соответственно 42,1 % и 43,8 %. Чтобы удовлетворить свои потребности, через десять лет после кризиса обнищавшие средние классы продолжают влезать в долги.
«В целом проблема долга в мире не решена, она ещё больше усугубилась, – говорит Доминик Плион. — По данным «Банка международных расчётов» (БМР), 44 крупнейшие страны сообщают сегодня об общем долге в 160 000 миллиардов долларов, что составляет 235 % от мирового ВВП. Когда банк «Lehman Brothers» разорился, задолженность была ниже 200 % от ВВП. Мы находимся на таком историческом этапе, которого не было ещё никогда: никогда ранее не фиксировался столь высокий и глобализированный размер долга. Если в 2007 году долг касался американских, испанских и английских семей, то есть речь шла о так называемых «продвинутых» странах, то на сей раз сверхзадолженность затрагивает такие динамично развивающиеся страны, как Китай».
Колоссальная задолженность
Для оплаты образования в Соединённых Штатах студенты набрали долгов на 1300 миллиардов долларов, сумму, которая за десять лет увеличится вдвое. При этом с 2001 года и по настоящее время во всём мире долг, государственный и частный, поднялся с 190 % до 230 % от внутреннего валового продукта. В Китае, например, задолженность предприятий с 2008 года удвоилась, приблизившись сейчас к 160 % от ВВП.
«Помимо того — поясняет Плион, — катастрофа заключается в том, что с приходом Дональда Трампа и Эммануэля Макрона мы вошли в новую фазу дерегулирования, которая поставит под сомнение робкие финансовые реформы, проводимые после кризиса». В Соединённых Штатах президент-миллиардер решил пересмотреть закон Додда – Франка от 2010 года, который регулирует банковский сектор. Трамп полагает, о чём и заявил на прошедшей неделе, что этому закону «не удалось свалить ответственность за всё на банки Уолл-стрит», напротив, в некоторых случаях закон даже оказывает совершенно противоположный эффект (…), и что «банки слишком велики, чтобы обанкротиться».
Способов выхода из кризиса много и все о них знают
Таким образом, Эммануэлю Макрону, тогда ещё кандидату, оставалось лишь подтвердить перед руководителями «Всеобщей конфедерации малых и средних предприятий» (CGPME), что «пруденциальные органы призывают к осмотрительности и преследуют лишь одну цель – сокращение рисков путём обращения к банкам и к страховым компаниям с просьбой воздержаться от финансирования экономики», а также пожелать, чтобы «большие коэффициенты платежеспособности ликвидных средств и собственных банковских фондов обсуждались на европейском уровне, в Совете министров финансов и экономики стран Европейского экономического сообщества (ECOFIN), ежегодно». «Точное планирование — это замечательно, особенно перед Брекзитом, так как оно будет способствовать принятию курса на дерегулирование в разных странах Европы для того, чтобы создать конкуренцию Лондону», — поясняет Доминик Плион. Одновременно с этим было решено отказаться от обещанных государственных инвестиций в активизацию экологической деятельности и в переход к зелёной экономике, и они уже не фигурируют в расчётном бюджете. Финансовое лобби нашло своих хозяев.
Однако способов выхода из кризиса много, и они известны: разделение сберегательных и коммерческих банков, национализация «Societe generale» и BNP, создание банковского государственного центра, закрытие офшорных зон, обложение налогом финансовых транзакций. А главное – реализация совершенно иной монетарной политики, которая наказывала бы за спекулятивные операции. «Не надо ждать от финансовых рынков того, что они будут вкладывать деньги в развитие государственных организаций и в рабочие места», – напоминает Дени Дюран. «Имея дело с логикой власть имущих, оппозиция должна идти только в лобовую атаку», – добавляет Доминик Плион.