Специалист по франко-российским отношениям Арно Дюбьен размышляет о влиянии санкций на российскую экономику и её адаптации к новым условиям.
Вадим Каменка: Что можно сказать о российской экономике, которая на протяжении пяти лет (с июля 2014 года) испытывает на себе воздействие санкций?
АРНО ДЮБЬЕН: Ситуация в России отличается целым рядом контрастов. Фундаментальные макроэкономические показатели выглядят вполне благополучно, и в этом смысле она занимает одну из верхних строчек в рейтинге развивающихся стран. Её государственный долг очень невелик и составляет менее 15 % от ВВП (валового внутреннего продукта), торговый баланс имеет большое положительное сальдо, государственный бюджет обладает профицитом, равным приблизительно 2 % от ВВП, золотовалютные резервы в полном объёме покрывают все внешние обязательства страны. На сегодняшний день России удалось достичь одной из поставленных после введения санкций целей — снизить свою уязвимость от внешних угроз.
Оборотной стороной этого успеха приходится признать слабую динамику в российской экономике. Несомненно, стране удалось преодолеть рецессию 2017 года, а в 2018-м достичь экономического роста в размере 2,3 %. Однако в 2019 году этот показатель, по всей вероятности, составит от 1 до 1,5 %, чего явно недостаточно для осуществления тех целей, которые были озвучены в прошлом году президентом Владимиром Путиным. Стоит напомнить, что в 2018 году, в начале своего четвёртого срока на высшем государственном посту, он поставил задачи сократить бедность, облегчить жизнь людей (в том числе улучшить их жилищные условия), повысить продолжительность жизни и достичь показателей экономического роста, которые соответствовали бы среднемировым значениям.
Ещё одна проблема, которая влечёт за собой социальные, а с недавних пор ещё и политические последствия, — это снижение доходов российских граждан. На протяжении последних пяти лет они неуклонно сокращаются и сегодня уменьшились на 10 % по сравнению с уровнем 2013 года. Причиной тому являются приоритеты, установленные правительством: в кабинете министров считают нужным поддержать государственные финансы, чтобы при необходимости иметь достаточные возможности для манёвра. Но этот подход уже вызывает нарекания. По данным ряда социологических опросов, проводимых в преддверии сентябрьских выборов в местные органы власти, народное недовольство достигло критического уровня, опасного для правительства и партии власти.
В.К.: Какое реальное влияние на российскую экономику оказывают санкции, очередной виток которых пришёлся на июнь текущего года?
А.Д.: Следует пояснить, что существует несколько типов санкций. Одни из них связаны с Крымом, другие – с ситуацией в Донбассе. Те, которые обусловлены присоединением Крыма, вероятно, сохранятся и впредь, так как Россия отказывается пересмотреть свою позицию. А санкции, имеющие отношение к конфликту в Донбассе и возобновляемые Советом Европы каждые полгода, легко могут быть отменены. Теоретически для их снятия достаточно того, чтобы хотя бы одна страна из 28 отказалась их поддержать. Но на деле в Брюсселе выработана определённая культура консенсуса, которая не позволяет сделать такой шаг. Фактически подобная инициатива может исходить только от Франции или ФРГ.
Кроме того, надо различать европейские и американские санкции. Первоначально они не противоречили друг другу, но в последние полтора года наметились некоторые расхождения. Большинство европейских лидеров не хотят заходить слишком далеко, об этом свидетельствует их отказ от введения дополнительных санкций после инцидента в Керчи (25 ноября 2018 года российские моряки задержали три украинских судна по обвинению в незаконном вторжении в территориальные воды – прим. ред.).
Вместе с тем в США существует уверенность в том, что от России исходит угроза. На рассмотрение Конгресса регулярно выносятся всё новые законопроекты, открывающие путь к введению дополнительных санкций. Впрочем, последний пакет санкций, связанных с делом Скрипалей (имеется в виду отравление Сергея Скрипаля, бывшего агента российской военной разведки, и его дочери Юлии Скрипаль, произошедшее 4 марта 2018 года в Англии – прим. ред.), так и не был введён в действие. Первая часть этих санкций была применена в августе 2018 года, а вторая, которая должна была автоматически вступить в силу 26 ноября, пока не применяется. Дональд Трамп выдерживает паузу.
Таким образом, если не случится ничего экстраординарного, то обострений не предвидится. Более того, если в ближайшие недели ситуация на Украине будет развиваться в благоприятном русле, то Европа сможет объявить о частичном снятии санкций. А вот США, похоже, готовы сохранить их на неопределённо долгий срок. Санкции уже становятся нормой, и отношения между двумя державами, и без того изобилующие противоречиями, едва ли улучшатся.
Л.В.: Какую политику внутри страны проводят российские власти в условиях санкций?
А.Д.: Правительство России приняло целый ряд первоочередных мер в рамках так называемой политики импортозамещения, которая не везде применяется одинаково. Исключение составляют две отрасли – сельское хозяйство и оборона.
В сельское хозяйство были направлены крупные инвестиции, и мы уже наблюдаем некоторые признаки оживления в этой сфере. Если бы сегодня отменили и санкции, и контр-санкции, то, например, французские производители свинины уже не смогли бы вернуться на этот рынок. Россия обрела самодостаточность в целом ряде отраслей и исправила некоторые свои прежние недоработки, научившись производить то, что раньше главным образом импортировала.
Что же касается обороны, то по отдельным специфическим направлениям Россия зависела от своих украинских партнёров. Сейчас она самостоятельно производит двигатели для вертолётов и газотурбинное оборудование для наземных сооружений. В остальном же ситуация остается непростой. Нужно создать целые технологические цепочки, а это требует времени. Сейчас в России предпринимаются попытки создания совместных предприятий с западными компаниями (такими как Siemens и GE), чтобы производить газовые турбины для электростанций. Но это очень непростой процесс. Пытаясь обрести технологическую независимость в той или иной её форме, Россия всё чаще обращается к Китаю.
Л.В.: Можно ли объяснить макроэкономическое благополучие России её сближением с Саудовской Аравией ради поддержания стабильных цен на углеводороды?
А.Д.: Взаимодействие с Саудовской Аравией, ставящее своей целью повышение цен на нефть, – одно из самых действенных стратегических решений за последние три года. Дело в том, что падение цен на углеводороды в 2014 году оказало на российскую экономику более пагубное влияние, чем санкции, и стало одним из факторов, спровоцировавших экономическую рецессию и падение рубля. Баррель нефти, который в июле 2014 года стоил 110 долларов, за полгода подешевел до 40 долларов.
С 2016 года сотрудничество России и Саудовской Аравии успешно развивается, несмотря на исторически сложные двусторонние отношения и существенные разногласия по ситуации в Иране и Сирии. Они фактически совместно руководят расширенной Организацией стран–экспортёров нефти. Стабилизация цен на сырую нефть на уровне 60–70 долларов за баррель – важнейшее достижение для Москвы, обеспечивающее прозрачность российской государственной финансовой системы.
Л.В.: Как вы оцениваете состояние российско-французских отношений?
На них накладывают отпечаток отголоски конфликта на Украине, войны в Сирии, недавнего обострения в Центральноафриканской республике и дела Скрипалей. Но в последний год наметились и положительные сдвиги, несмотря на враждебный настрой многих высокопоставленных сотрудников французского МИДа и гражданских чиновников из министерства обороны. Макрон, вскоре после своего избрания принимавший Путина в Версале, выступает за реалистичный подход в отношениях со своим российским коллегой, в частности, по украинскому вопросу. Президент Франции прилагает немало усилий для того, чтобы возобновить политический процесс и выйти из тупика. Так, уже осенью вновь начнутся двусторонние переговоры в формате «2 + 2», на которых встретятся министры иностранных дел и обороны двух государств. Встреча премьер-министров Эдуара Филиппа и Дмитрия Медведева, состоявшаяся в июне во Франции, также свидетельствует о взаимной заинтересованности.