Виктор Ремизов: «Моя книга призывает внимательно посмотреть вокруг себя и на себя для того, чтобы осознать, что люди страдают от системы».
Недавно на французский язык был переведён первый роман Виктора Ремизова. Влюбленный в тайгу и по-охотничьи спокойный, русский писатель ставит вопрос о свободе. Не в форме «быть или не быть», а скорее, почему человек способен убивать или принимать смерть.
— Что означает красивое название «воля вольная» на обложке французского издания вашего романа?
Виктор Ремизов: «Воля вольная» — это расхожее выражение, известное каждому русскому, которое имеет много значений. Буквальный смысл можно передать как «Свободная свобода». Более конкретно, речь идёт о возможности свободно делать что-то. В романе же это выражение подспудно приобретает совершенно противоположный смысл, воплощая идею несвободной свободы. Эта идея и служит основной темой романа, в котором повествуется о том, как в одной сибирской деревне, далеко-далеко от Москвы, где испокон веков, в том числе и в советскую эпоху, люди жили согласно своим устоям и обходились без вмешательства государства, один простой случай полностью изменил ситуацию. Чрезмерное усердие одного полицейского переворачивает устоявшийся быт рыбаков, торговцев и браконьеров- жителей этой маленькой деревни, где у каждого было своё место и где отныне их свобода оказывается под угрозой. Действие происходит в то время года, когда мужчины на несколько месяцев отправляются в девственные леса тайги на охоту. Однако это место свободы становится сценой, на которой разыгрывается настоящая драма…
— Действительно, вы рассказываете о России, в которой не так уж вольно живётся…
Виктор Ремизов: Результаты последних социологических исследований показали, что более 50% россиян поддерживают Путина. Это означает, что большинство граждан сложившаяся система вполне устраивает. Дело в том, что интересы правителя и его поданных совпадают. Человек, находящийся у власти, не хочет, чтобы что-то менялось, и каждый российский поданный желает ровно того же; что-то вроде обнадеживающего мира, пусть и относительного. При этом нет абсолютно никаких оснований любить Путина. Что он такого хорошего сделал для того, чтобы его любили? Первые годы у власти? Действительно, он сделал несколько хороших вещей, в частности, ему удалось сдержать дикий капитализм, развязанный Ельциным. Россия была дестабилизирована. Он вернул порядок. Он заставил начальство платить рабочим зарплату, чего прежде они не делали. И если бы он на этом остановился, то остался бы в истории как очень хороший президент. Но когда он вернулся в Кремль после «медведевской паузы», это было уже чересчур. На тот момент ещё существовали свободные выборы, которые могли бы позволить обновить политическую верхушку, а сегодня уже слишком поздно. Ни одна сильная личность никогда не получит микрофон в свои руки. Единственный положительный момент это то, что Путин пока сохраняет демократическую систему (при условии, что так будет и впредь).
— «Нужно знать законы тайги, чтобы иметь право там жить». В вашем романе некоторые персонажи упоминают коммунистическую эпоху…
Виктор Ремизов: При СССР в этом селе жило почти 40 тысяч человек – рабочие и рыбаки. Сегодня их осталось всего 3 тысячи. Там работало несколько небольших рыбных заводов. Один из персонажей говорит, что при коммунизме жить было легче, чем сейчас, потому что правила игры были понятнее. В некотором смысле они были и честнее. Милиция была милицией, браконьер – браконьером, а рабочий – рабочим. Но многие русские также думают о том, что ещё раньше, давным-давно, существовала эпоха, когда жилось гораздо лучше. В Сибири, наверное, их больше, чем где-либо. Сибиряки любят этот диковатый образ жизни, слегка выходящий за правила. Это очень особое понимание свободы, которое можно выразить в двух словах: свой кусок земли, чтобы себя прокормить, и пусть нас оставят в покое. Я думаю, что в российском обществе нет такого сильного стремления к социальной свободе, как в Европе. В этом смысле сибирское пространство и его природные просторы сполна отражают русское понимание свободы, как я его вижу.
— Но является ли природа, в той форме, в какой вы её превозносите, действительно залогом свободы?
Виктор Ремизов: Поведение человека в тайге отличается от его поведения в человеческом обществе. Думаю, что тайга, как противник человека, возможно и жестока, но всегда честна. Поэтому нужно знать законы тайги, чтобы иметь право там жить. Если с человеком в тайге случается что-то нехорошее, то это всегда происходит по его собственной вине, потому что он в тот или иной момент нарушил закон тайги, основанный на верности и порядочности. В то время как в человеческом обществе действуют совсем иные законы: алчность, предательство, похоть, глупость… Конечно, в российском обществе есть люди, подобные студенту из моего романа, готовые идти на баррикады против власти. Но в целом, русские обладают огромным терпением, и даже если материальные условия не улучшаются, а, напротив, ухудшаются, они будут готовы мириться с этим, при условии, что их оставят в покое. Таковы и эти охотники, которые отправляются в дикие края и на несколько месяцев остаются в тех затерянных, зачастую враждебных местах, вдали от цивилизации. Так они реализуют своё стремление к свободе. Где в конечном счёте – в тайге или в человеческом обществе – для человека острее стоит вопрос выживания? В тайге, если ты делаешь что-то не то, ты всегда можешь проанализировать ситуацию и постараться понять, в чём ты допустил ошибку. В обществе людей, где всё намного сложнее, этот непосредственный анализ себя и окружающей среды просто невозможен. Это и называется цивилизацией, вмешательство которой, в лице специальных сил, в жизнь деревни наносит страшную рану тем мужчинам и женщинам, о которых я пишу, рану, которая оказывается смертельной. Моя книга призывает внимательно посмотреть вокруг себя и на себя, чтобы осознать, что люди страдают от системы.
— Не является ли в сегодняшней России литература, изобличающая систему, опасным инструментом для самих писателей?
Виктор Ремизов: В русском литературном пространстве мы относительно защищены и можем свободно говорить и писать обо всём. Роман был принят достаточно благосклонно именно потому, что люди увидели в нём изображение реальной жизни, и то, что их собственная жизнь выглядит именно так, как описано. В России литература служит зеркалом.
— Какие писатели оказали на вас влияние?
Виктор Ремизов: Я вырос среди книг. Мой отец очень любил книги. С самого детства я начал знакомиться с произведениями великих писателей, но самым любимым был и остаётся Лев Толстой, за его безграничную свободу мысли. Именно благодаря ему у меня появилось желание писать. Но поскольку писать – это очень большая ответственность, я свернул с этого пути в сторону журналистики, о чём жалею. Тем не менее, в возрасте 25 лет я написал пару рассказов. Сейчас мне многое предстоит сделать, многие идеи додумать и развить. Я продолжаю опираться на великих классиков. На Толстого, Достоевского… и Джека Лондона тоже. У него мне нравится описание природы и людей, живущих на этих враждебных и величественных просторах. У него есть совсем небольшой рассказ под названием «Разжечь костер», в котором повествуется об ошибке человека, который нарушает законы тайги и от этого погибает. Но у Джека Лондона плохой человек всегда остаётся плохим, возможности искупления или исправления не существует. У всех его персонажей не хватает объёмности, они остаются плоскими. Ещё один его рассказ, названия которого я, к сожалению, уже не помню, заканчивается внезапно: человек едет на лошади по лесу, на него падает дерево, он умирает. Это как-то слишком просто. В литературе, мне кажется, такие приёмы запрещены! Конечно, и такое может случиться. А ещё можно умереть от метеорита, который свалится вам на голову.
— В этом году будет столетие революции 1917 года. Насколько Советский Союз сегодня является интересной темой для писателей?
Виктор Ремизов: С литературной точки зрения революция 1917 года и советский период являются очень интересными темами. Но работать над ними очень трудно, болезненно. Ведь изменения происходили не сразу. На мой взгляд, первые коммунисты действительно стремились реализовать десять заповедей: не укради, не убий, не возжелай жены ближнего твоего, ни зарься на его имущество…
В коммунистический период все эти идеи были живы. Сегодня, к сожалению, наши принципы несколько обесценились. Мы больше не в состоянии отличить честно заработанные деньги от краденых. В сегодняшней России люди готовы защищать некоторые убийства. А в СССР убийства были редкостью. В то же время, в обществе сохраняется эта совершенно советская, если не русская, апатия и медлительность, от которой нам никак не избавиться. По своему образу жизни мы очень терпеливы. На самом деле, мы привыкли иметь единственного и могущественного президента. У нас когда-то был белый царь, потом красный, сейчас синий. Эта способность приспосабливаться, всё принимать, и есть наша главная проблема, стоящая на пути к нашей свободе.