Стратегия Дональда Трампа, направленная на торговое и финансовое противоборство с Китаем, усиливает экономическую и дипломатическую напряжённость. Пекин делает ответные шаги, избегая эскалации.
Повышение таможенных пошлин на ввозимые в США китайские товары, ответная девальвация китайской валюты, лихорадка на мировых биржах, проходящая на фоне накопления небывалых объёмов наличности, почти бесплатных денег и формирования необычайно крупных «пузырей»… Вступив в новый этап торговой войны, Дональд Трамп поднёс зажжённую спичку к многотонным запасам пороха. Как, почему и что будет дальше?
1. Почему Дональд Трамп возобновил торговую войну?
Едва вступив в должность, Дональд Трамп попытался с помощью карательных мер навязать крупнейшим торговым партнёрам своей страны (в первую очередь Китаю) другие принципы коммерческих отношений, рассчитывая заключить с каждым из них новую «сделку», более благоприятную для США.
Почему именно тогда? Вероятно, Трамп посчитал, что решение Федеральной резервной системы (ФРС) о понижении процентной ставки стало ответом Центрального банка, независимого финансового учреждения, на его политические устремления. «ФРС снова сделает это, когда президент США развяжет немного позже новую торговую войну, объявив об установлении дополнительных таможенных пошлин на китайскую продукцию, вернув их на уровень, близкий тому, который был во времена протекционизма, то есть до 1930-х годов», – отмечает Пауль Кругман, лауреат Нобелевской премии по экономике.
Но торговая война связана в первую очередь с предвыборной кампанией, перманентно проводимой Трампом. Он понимает, что его переизбрание зависит от тех нескольких десятков тысяч избирателей, которые решили исход голосования в трёх штатах Среднего Запада, благосклонно отреагировав на изложенную им стратегию экономического национализма («America First»).
2. Поддерживает ли «протекционизм» Трампа занятость в США?
Торговая политика Дональда Трампа явно несёт на себе отпечаток «протекционизма». Все экономические показатели в норме, а значит, экономический национализм стал стимулом для очередного этапа роста – сегодня принято рассуждать именно так.
Действующий президент США не кичится видимым на первый взгляд здоровьем американской экономики (хотя ему свойственно, скорее, обратное), и это происходит отчасти потому, что американцы понимают, что стоит за красивой картинкой: усугубление социального неравенства и ослабление социальной мобильности. Что же касается решительно объявленных протекционистских шагов, то на деле эффект от них оказался не только равным нулю, он продемонстрировал их контр-продуктивность. Повышение таможенных пошлин легло тяжким грузом не на бюджет Китая, а на плечи простых американцев. Для предприятий увеличились затраты на «промежуточную продукцию». Кроме того, торговая война негативно отражается и на американском экспорте. В итоге товары, ранее поступавшие из Китая, теперь импортируются из Вьетнама. При этом дефицит торгового баланса США продолжает расти.
3. Китай манипулировал своей валютой?
В понедельник за развязанной Дональдом Трампом торговой войной последовало начало валютного противоборства. Впервые за последние одиннадцать лет стоимость китайской валюты упала так низко, что преодолела символический порог в 7 юаней за доллар. И, как это ни странно, власти Китая не сразу стали вмешиваться в ситуацию. Как правило, центральный банк этой страны принимает меры для поддержания своей денежной единицы, если колебания её курса превышают 2 %. Да, именно так он и поступил уже на следующий день, во вторник, скорректировав центральный валютный курс. Дело в том, что юань не является в полной мере свободно конвертируемой валютой. Пекин решил не использовать валютные механизмы в торговой войне. Снижение курса национальной денежной единицы позволило Китаю уменьшить цены на свои товары, продаваемые за доллары, и таким образом компенсировать введение дополнительных таможенных пошлин. Этими мерами вторая мировая держава всерьёз предупредила: у неё есть возможности для сопротивления, как сказал президент Китая Си Цзиньпин. «Прибегнув ко временной девальвации, они ловко продемонстрировали всем, на что они способны», – говорит экономист, член учёного совета ассоциации Attac Доминик Плион. При этом Китай, имеющий положительное сальдо торгового баланса, располагает буквально кучей долларов, а значит, может позволить себе вмешаться в ситуацию и установить курс юаня в любой момент и на своё усмотрение.
4. Война невыгодна ни Пекину, ни Вашингтону?
Две крупнейшие мировые экономические державы не заинтересованы в эскалации конфликта. Несмотря на заявление Си Цзиньпина о том, что «корабль китайской экономики (способен) одолеть волны», экономический рост во втором квартале текущего года составил всего 6,2 %. Столь низкое значение этого показателя отмечается впервые за последние двадцать семь лет, что свидетельствует об ухудшении экономического положения в Китае. Вместе с тем на прошлой неделе премьер-министр Ли Кэцян призвал принять более активные меры для поддержания занятости и предотвращения «опасности массовых увольнений и безработицы». «Уязвимость Китая объясняется его открытостью (а США – главное направление его экспорта – прим. ред.), несмотря на то, что после кризиса 2008 года власти страны пытаются изменить модель её экономического роста, акцентируя внимание на внутреннем потреблении», – рассуждает Доминик Плион. Корректируя курс юаня, Китай рискует оттолкнуть от себя инвесторов, что может замедлить его развитие.
Политика, проводимая Дональдом Трампом, тоже способна обернуться против его страны. «США находятся на финальном этапе экономического цикла. Так завершается девятилетний период роста», – полагает Давид Кейла, преподаватель университета Анже, член ассоциации «Приземлённые экономисты». В последние несколько месяцев экономисты отмечают замедление роста. Агрессивная торговая политика окажет негативное влияние на многие отрасли экономики. В частности, Пекин уже приостановил закупки американской сельхозпродукции и не исключает введение пошлин на ввоз сельскохозяйственных товаров из США и их закупку с 3 августа. Что же касается промышленности, то Китай является крупнейшим партнёром американских предприятий. Повышение цен на китайскую промежуточную продукцию повлечёт за собой подорожание конечных товаров, производимых в США, уменьшение объёмов экспорта, снижение производства и в конечном счёте – рост безработицы.
5. Мировой экономический рост под угрозой?
Ослабление этих двух держав приведёт к замедлению глобального экономического роста. На протяжении последних месяцев такие международные организации, как МВФ и ОЭСР бьют тревогу и пересматривают в сторону снижения свои экономические прогнозы. В докладе об экономической ситуации, опубликованном в середине июля, эксперты МВФ сообщили, что рост торгового оборота в первом квартале 2019 года остановился на уровне 0,5 %, а за весь год в целом он составит не более 2,5 %, тогда как в 2017 году он достиг 5,5 %. Первыми жертвами этих нерадостных перемен станут европейцы. Доказательство тому – кризис в промышленности ФРГ, полностью зависимой от экспорта. «Эффект от повышения таможенных пошлин может оказаться выше ожидаемого за счёт того, что значительное количество товаров в процессе изготовления конечной продукции проходит через границы несколько раз», – ещё в июне предупреждал президент Европейского центрального банка. Но особенно важным фактором прекращения экономического роста может стать ситуация всеобщей неуверенности. В условиях недостаточной предсказуемости предприятия могут, например, отложить намеченные инвестиции или расширение штата, рискуя осложнить свою работу.
6. Существует ли опасность финансового кризиса?
Во вторник, после сообщения главы Народного банка Китая И Гана о стабилизации юаня казалось, что опасность для финансовых площадок миновала. Однако волнение, охватившее в последнее время все фондовые биржи, напомнило о том, насколько реальна угроза мирового финансового кризиса, подобного тому, который разразился в 2008 году, так как вновь началось создание спекулятивных «пузырей» (о чём свидетельствуют рекордные значения основных индексов, сменяющие друг друга каждые полгода). Может ли этот мрачный сценарий вновь осуществиться и повергнуть весь мир в пучину очередного кризиса? Никто не в силах этого предсказать. Но после сообщений о решениях Трампа появились некоторые тревожные сигналы. Ответный ход со стороны Пекина усилил напряжённость на рынках. Совокупный индекс компаний из группы СAC 40 упал на 300 пунктов (– 5 %) за период с 1 по 6 августа, а американский показатель Nasdaq потерял 500 пунктов (– 6 %).
Несмотря на то, что паника улеглась, всё ещё остаётся немало поводов для опасений. Среди них – избыток денежной массы, выпущенной центральными банками без реального обеспечения и по беспрецедентно низким ставкам, чтобы любой ценой поддержать инвестиции и инфляцию. Это проявление всё ещё существующих иллюзий о бесконечной эпохе «бесплатных денег». Такой подход способствует образованию биржевых «пузырей», не имеющих под собой реальной основы. А между тем государственные бюджетные механизмы по-прежнему буксуют, и США стоят на пороге завершающего этапа своего цикла экономического роста. «Для финансового кризиса нужна благодатная почва: большой объём наличных денег, замедление деловой активности и некий импульс, искра. Девальвация юаня способна стать такой искрой на валютных рынках и повлечь за собой все эти последствия», – предупреждает экономист Доминик Плион.
7. Почему Европа никак не реагирует?
Европа, застигнутая врасплох финансово-экономическим кризисом 2008 года, похоже, извлекла некоторые уроки из того непростого периода, укрепив свой антикризисный арсенал за счёт создания банковского союза и бюджетных механизмов, предназначенных для обеспечения сплочённости государств в трудные времена. Но в момент возникновения очередной угрозы их лидеры словно теряют способность подать голос и выдвинуть инициативы для её устранения. «Как выяснилось, у Евросоюза отсутствуют внутренние резервы для того, чтобы возместить ущерб от сокращения экспорта. У него нет необходимой для этого экономической и торговой политики. Несмотря на подписанные им рисковые соглашения о свободной торговле, поезд уже ушёл», – полагает Давид Кейла.
Зависимость от экспорта такой страны, как ФРГ, крупнейшей экономики ЕС, показала, что дополнительные ограничения в мировой торговле грозят Старому континенту рецессией. Это могло бы обернуться трагедией, но экономический рост, довольно слабый по сравнению с США, получает масштабную поддержку, хотя Европейский центральный банк (ЕЦБ) и сомневается в её эффективности. Правда в условиях, когда объём выкупа долговых обязательств достиг максимального значения, а процентная ставка снижается, ЕЦБ не располагает достаточными возможностями для того, чтобы дать адекватный ответ в случае очередного потрясения, а государства Европы оказались заложниками догм, стоящих на пути политики реального прорыва. По мнению Доминика Плиона, «меры, принятые ЕЦБ для смягчения кризиса 2008 года, подготовили почву для нового кризиса. Что же касается государственных властей, то они занимают совершенно неприемлемую выжидательную позицию перед лицом острых насущных проблем: слишком низкий уровень зарплат, необходимость огромных инвестиций для поддержки перехода к новой модели экологии и финансирования государственных учреждений».
Себастьен Крепель, Кристоф Дерубэ, Клотильд Матьё