В условиях глобализации капитала и повсеместной социальной конкуренции рабочие и малоимущие слои населения оказались беззащитными, попав в тиски либерализма, основанного на неравенстве, и возврата к национализму. По мнению историка Николя Делаланда, «наше прошлое и наше настоящее нельзя свести к этому неконструктивному противопоставлению». В своей работе «Борьба и взаимопомощь», опубликованной 7 февраля 2019 года, он показывает, что существовали и другие, ныне забытые, пути. В непростых условиях глобализации, сложившихся в XIX веке, основатели Первого интернационала попытались создать на пустом (или почти пустом) месте систему глобальной рабочей солидарности, которая строилась на повседневной борьбе и взаимопомощи. Бурная история рабочей солидарности, знавшей взлёты и падения, споры и эксперименты, не прошла бесследно. От неё нам в наследство достался «богатый исторический опыт, которым можно воспользоваться в любой момент».
Люси Фужерон: Как создавалось Международное товарищество рабочих (МТР), позже получившее название Первый интернационал?
Николя Делаланд: Оно было создано в Лондоне в сентябре 1864 года людьми самых разных убеждений и национальностей. Среди них были социалисты, анархисты, прудонисты, британские профсоюзные деятели, а также изгнанники-швейцарцы, немцы, поляки и многие другие. Карл Маркс, живший в то время в Лондоне, и основатели Интернационала указывали на диспропорцию в существующем соотношении сил. Капиталисты способны координировать усилия, невзирая на границы, и насаждать конкуренцию среди рабочих, в то время как рабочие разобщены, хотя их задача – вести социальную борьбу. Однако они не могут преодолеть свою привязанность к тому или иному региону и не умеют объединиться. Они поставили перед собой очень амбициозную цель: несмотря на стратегии, разрабатываемые работодателями и властями, несмотря на физические и языковые границы, создать из ничего, или почти из ничего, чётко структурированную организацию международного масштаба. Она должна была дать возможности для проявления солидарности трудящихся, объединённых совместной борьбой против господства капитала и безнаказанности буржуазного государства.
Л.Ф: Одна из самых примечательных особенностей МТР состояла в том, что его члены выдвинули на передний план реальные действия…
Н.Д.: Инициаторы создания МТР рассматривали рабочую солидарность не только как совокупность убеждений. Они решили, что пора доказать на практике справедливость тех теоретических положений, которые обсуждались во всех ячейках этой организации. Девиз МТР «Нет обязанностей без прав и нет прав без обязанностей» отражает двусторонний характер ответственности: объединение должно оказывать поддержку и содействие своим членам, а те в ответ обязаны принимать участие в совместных акциях и вносить финансовый вклад в общее дело.
Л.Ф.: Как было организовано МТР на первом этапе своего существования?
Н.Д.: К нему изначально не слишком подходил сам термин «организация». По замыслу создателей Первого интернационала, он должен был оставаться децентрализованным объединением, по форме напоминающим федерацию, к которой могли бы присоединиться профсоюзные объединения и профессиональные ассоциации. Был образован генеральный совет МТР, члены которого еженедельно собирались в Лондоне на заседания. Наряду с другими участникам, чьи имена сегодня уже малоизвестны, одним из активных членов совета был Карл Маркс. В обязанности совета входили приём в организацию новых членов, сбор пожертвований и разработка общей стратегии.
Последний вопрос неизменно вызывал жаркие дебаты, так как членам совета приходилось обсуждать в международном масштабе проблемы, которые ранее рассматривались в тесной связи с местными условиями, например, всеобщие выборы или законность проведения забастовок. Раз в год проводился съезд товарищества, в работе которого принимали участие делегаты от каждой страны. И в этом тоже заключается ценность данного опыта: на съездах обсуждались различные проекты (в том числе и утопические) и формировалась политическая культура. Всё это становилось основой для фундаментальных расхождений во взглядах, положивших начало различным течениям в рабочей среде: левым, профсоюзным, социалистическим, анархистским и т.п. За небольшой период времени к Международному товариществу рабочих присоединились несколько тысяч человек. Его отделения появились во многих странах Европы, а также в США и Аргентине.
Л.Ф.: Во многих аспектах финансовый вопрос занимал ведущее место…
Н.Д.: Идеологические поиски сводились к тому, чтобы понять, каким образом трудящиеся могут вернуть себе те ресурсы, которыми капиталисты пользовались фактически за их счёт. Для этого было решено развивать так называемые «фонды сопротивления» (предшественники профсоюзов) и объявить сбор членских взносов. Им противостояли значительные силы работодателей, проводивших патерналистскую политику управления рабочей силой. Предоставление ресурсов в общее пользование заставляло задуматься над совершенно конкретным вопросом о распоряжении деньгами, а также об их передаче. Как правило, из-за идеологического неприятия банков, для этого использовалась наличность, что предполагало ряд ограничений и рисков. Неоднократно обсуждался вопрос о том, кому можно без опасений доверить средства, предназначенные для ведения совместной борьбы?
В то время доверие основывалось на межличностных отношениях, а активистам приходилось устанавливать контакты с людьми, о существовании которых они даже не подозревали. И при этом выходить на международный уровень! В 1860-х годах началось постепенное создание деловой репутации каждого из активистов за счёт переписки, личных встреч и публикаций в прессе. И всё же вопрос о финансовой чистоплотности по-прежнему оставался актуальным, так же как и тесно связанный с ним вопрос идеологической преданности. В товариществе было организовано коллективное обучение, которое способствовало политизации очень многих рабочих объединений.
Л.Ф.: Для каких целей использовалась эта общая казна?
Н.Д.: Прежде всего для издания газет, в том числе «Юманите», которая была основана в 1904 году частично на взносы во Второй интернационал. Кроме того, деньги использовались для оказания поддержки и содействия членам организации, для обеспечения их экономической независимости, а порой и выживания в мире, где государство не гарантировало социальную защиту, где любая житейская неожиданность грозила самыми серьёзными последствиями. Деньги были нужны и для того, чтобы помогать активистам, пострадавшим от репрессий. Кроме того, средства использовались для проведения акций, финансирования забастовок, а со временем они стали составной частью бюджетов английских «trade union». Забастовка не проходила бесследно для самих бастующих, для их семей и для сообщества в целом. Чтобы достичь цели, на неё нужно было потратить немало средств. Постепенно забастовка стала восприниматься как одна из форм экономической «войны» с работодателями, и чтобы «уравнять шансы» в этом противостоянии был объявлен сбор членских взносов. Взносы поступали из различных мест, от различных профессиональных сообществ, которые стремились помочь бастующим продержаться как можно дольше. Именно в этот период получили распространение те формы содействия и поддержки, которые и в дальнейшем найдут своё применение в истории рабочего движения.
Л.Ф.: И всё же забастовка с самого начала стала предметом оживлённых дебатов…
Н.Д.: Среди членов МТР не было единого мнения относительно законности использования забастовки в качестве инструмента освобождения. Последователи Прудона, например, полагали, что каждый рабочий должен иметь возможность стать инициатором своего собственного освобождения посредством получения экономической независимости. Некоторые считали, что забастовка только способствует поддержанию тех отношений между работником и работодателем, которые они хотели бы упразднить. В связи с этим Маркс опубликовал свои знаменитые аналитические статьи о забастовке и борьбе трудящихся как законном приёме, использование которого возможно в течение короткого срока, при условии, что он вписывается в более широкий контекст: он должен занять своё место в британских профсоюзах, которые превратили забастовку в одну из основ своей деятельности.
Ещё одна сложность состояла в необходимости преодолеть ограничительные рамки отдельных профессиональных сообществ, чтобы сформировать «классовую» солидарность. В период с XIX века до Первой мировой войны рабочее движение было очень неоднородно. В 1860 – 1870-х годах пролетариат на крупных предприятиях только зарождался. Самыми активными сторонниками международной солидарности стали представители наиболее старых профессий: работники типографий, табачных фабрик, ткачи, строители и т. п. В конце XIX века всё изменилось из-за выхода на первый план «пролетариата» «второй волны индустриализации» на крупных производствах. В это время забастовочное движение вступило в промышленную стадию своего развития: оно стало более массовым, и в него стали включаться рабочие из разных социальных слоёв, с разными представлениями о правилах ведения борьбы.
Дебаты и разногласия по поводу «правильных» и «неправильных забастовок» начались в 1860-х годах и в дальнейшем стали неизменными спутниками движения, внутри которого не утихали споры между теми, кто считал, что забастовка должна быть хорошо спланирована и обоснована, и их оппонентами, полагавшими, что она представляет собой спонтанный всплеск революционной энергии масс и не может быть подготовлена заранее. В конце XIX века главным объектом дискуссий среди членов рабочего движения стала всеобщая забастовка. Новый повод для размышлений дала русская революция 1905 года, в ходе которой всеобщие забастовки впервые приобрели более яркую политическую окраску.
Л.Ф.: Почему Парижскую коммуну принято считать переломным моментом в истории рабочего интернационала?
Н.Д.: Парижская коммуна, к которой были причастны многие активисты МТР, стала для этой организации своеобразным испытанием. Репрессии дали повод для манифестаций в поддержку тех, кто от них пострадал, и границы не были помехой для таких выступлений. Так что члены МТР стремились помочь французским беженцам, нашедшим приют в других странах Европы и в США. После того, как для них было сделано самое необходимое, на фоне идеологических и политических разногласий стало проявляться недопонимание: беженцы чувствовали себя покинутыми, а поддерживавшие их фонды истощались. Кризис разразился как раз в то время, когда МТР раздирали внутренние конфликты между «антиэтатистами»-анархистами и теми, кто занимал более умеренные центристские позиции. Особенно отчётливо эти разногласия проявились в конфликте между Бакуниным и Марксом, а к ним добавлялась борьба за власть и разного рода подозрения. Раскол в Первом интернационале произошёл на съезде в Гааге в сентябре 1872 года. Маркс и Энгельс перенесли генеральный совет в Нью-Йорк, а «антиэтатисты» создали свою собственную федерацию.
Л.Ф.: Что было дальше с этими рабочими объединениями?
Н.Д.: Связи и приёмы работы, которые были опробованы при первой попытке объединения, продолжали существовать до Второго интернационала, основанного в 1889 году во время Всемирной выставки в Париже. Но они лишились формальной поддержки. В 1880-х годах, в эпоху второй волны индустриализации и глобализации финансовых потоков и трансатлантических миграций населения, в рабочей среде произошли перемены. Изменилось и отношение трудящихся к совместной борьбе на международном уровне. Второй интернационал сохранил приверженность идеалам интернационализма, но выдвигал в качестве приоритетной задачи организацию каждой партии на национальной основе. На многие десятилетия ХХ века этот вектор стал определяющим для рабочего, партизанского и социалистического движений, а также для профсоюзов, которые тогда переживали период становления.
Следует также отметить смещение акцентов в вопросах рабочей солидарности. Всё более массовыми становились трансатлантические поездки в США. С приходом туда европейских активистов, не утративших контакты со своей средой, процесс формирования структурных связей вышел на новый уровень. В это же время массовые миграции поставили перед рабочим интернационалом целый ряд вопросов, не возникавших в 1860-х годах, когда перемещения людей в основном ограничивались Старым Светом. Так, «Почётный и священный орден Рыцарей труда», очень влиятельное в США профсоюзное объединение, заявлял о своей приверженности принципам интернационализма и оказывал содействие европейским рабочим, но лишь для того, чтобы отбить у них стремление к массовому переселению на другой берег Атлантики, что могло бы привести к снижению зарплат. Дебаты касались также возможностей вступления в профсоюзные организации. Некоторые полагали, что иммигранты из Европы более способны к организованной борьбе, чем, например, китайцы. Вопрос о том, следует ли принимать чернокожих трудящихся в ряды борцов, до 1960-х годов оставался камнем преткновения в американском рабочем движении.
В период с 1860-х до 1930-х годов вопрос о солидарности без границ неоднократно выносился на повестку дня и вновь уходил на второй план, когда начинали решать другие «проблемы»: вступление в ряды активистов женщин, работников сельского хозяйства и трудящихся из нынешних или бывших колоний. Проект освобождения, основанный на солидарности, которая базируется на свободном передвижении трудящихся, неизменно разбивался об опасности конкурентной борьбы и социального демпинга.
Л.Ф.: Рабочий интернационал не сумел поднять народные массы на выступления против войны 1914 года. И всё же он оставил глубокий след в истории ХХ века…
Н.Д.: Несмотря на историческое поражение 1914 года, взаимопомощь продолжалась и активизировалась после 1918 года. В своей книге я рассказываю о том, чем обязан ХХ век этапу зарождения и укрепления рабочей солидарности накануне 1914 года. Эти годы были временем становления приёмов, дебатов и противоречий, которые в дальнейшем (вплоть до 1970-х годов) будут составлять сильные и слабые стороны рабочего движения на международном уровне.
После Первой мировой войны коммунисты выступали за централизацию и рассматривали забастовку как инструмент мобилизации, которая привела к целому ряду социальных завоеваний (например, во Франции в 1936 году) или к международным протестам против насилия, несправедливостей капиталистического строя, американского империализма 1950 – 1960-х годов. При этом в 1920 – 1930-х годах солидарность трудящихся становилась общемировым феноменом, смыкаясь с борьбой против колониализма. Приобретали международный масштаб те формы борьбы, которые ранее не рассматривались во взаимосвязи: гуманитарная помощь, поддержка бастующих, помощь активистам, подвергающимся репрессиям. Коммунистические, социалистические и профсоюзные объединения вели самое настоящее «соревнование солидарностей», которое способствовало успеху этой формы выражения рабочей солидарности. Невозможно понять идеи государства всеобщего благоденствия и социальной защиты без понимания моделей солидарности, составляющих альтернативу либеральному капитализму.
Л.Ф.: Сегодня интернационализм уже не ассоциируется с рабочим движением…
Н.Д.: Эта долгая история завершилась в 1970-х – 1980-х годах, в период деиндустриализации, ослабления профсоюзов и разобщения рабочего класса. Неслучайно профсоюзы оказались основной мишенью ультралиберальных правительств США и Великобритании в начале 1980-х годов. Именно тогда начала формироваться на политическом и социологическом уровнях известная нам сегодня глобализация, основанная на неравенстве. Очень скоро история глобализации рабочей солидарности, которую я описываю в этой книге, оказалась забыта. Профсоюзы рассматриваются как устаревшая форма объединения, а интернационализм ассоциируется скорее с различными обстоятельствами гуманитарного характера и с влиянием среды, чем с давней социальной борьбой. Тот факт, что неравенство вновь растёт, а покупательная способность работников в целом остаётся неизменной, к сожалению, имеет понятное объяснение: финансовую либерализацию больше не сдерживают общественно-политические противовесы, которые могли бы смягчить крайние её проявления.
Л.Ф.: Кажется, никогда ещё не была так глубока пропасть между элитой, которая богатеет в условиях глобализации, и малоимущими классами, вынужденными платить за это высокую цену. Не заставляет ли это вспомнить диагноз, поставленный основателями МТР?
Н.Д.: Несмотря на то, что нынешние условия существенно отличаются, налицо поразительное сходство между теми проблемами, которые приходилось решать активистам 1860-х годов, и вызовами, которые бросает нам наше время. Европа, в которой солидарность основана на мобильности рабочих и улучшении условий их труда — возможно ли это? Как обеспечить эффективную защиту общих ценностей и принципов, если капитал так легко преодолевает любые границы? Профсоюзы и объединения левых не сумели оказать необходимое влияние на европейцев, чтобы внушить им именно такой взгляд на солидарность. Преобладающая тенденция состоит в большей замкнутости в пределах национальных границ, что сопровождается страхом перед миграциями, воспринимаемыми как стимул конкуренции и угроза для будущего. Однако ни наше прошлое, ни наше политическое настоящее не могут быть сведены к этому непродуктивному противопоставлению между либерализмом, основанным на неравенстве, и склонностью к национализму. Существуют другие пути, которыми люди пытались воспользоваться для преодоления этой дилеммы, вопреки всем конфликтам и сложностям истории. Это ценнейший опыт, который доступен нам и сегодня. И лучше знать его, чем игнорировать и делать вид, будто мы первые задумались над решением этой задачи.