Специальный корреспондент в Санкт-Петербурге (Россия)
Четверг 28 января, 13:00, Марсово поле в Санкт-Петербурге. По обе стороны от Вечного огня – два схлестнувшихся мировоззрения. С одной стороны около тридцати людей под оранжево-черными знамёнами Святого Георгия кричат и восхваляют благодеяния Православной церкви и величие царской России. Они поддерживают решение губернатора Георгия Полтавченко на 49 лет передать Патриархии Исаакиевский собор, который сегодня является государственным музеем. По другую сторону от огня около тысячи человек бродят в тишине. В отличие от своих противников, они не получили разрешения на публичные выступления, но их присутствие и численность весьма красноречивы. Среди них Ирина (около 60 лет). Она признаётся, что совсем ничего не понимает в этой истории: «Этот указ – полная бессмыслица! – возмущается она. – Этот собор всегда принадлежал государству. Это национальный музей, и я не понимаю, почему всё в одночасье должно измениться. С момента распада СССР здесь всегда проходили службы, так чего ещё хочет Церковь?». На ледяном плацу на это вопрос звучат разные ответы. Елена, петербургская пенсионерка, считает, что всё это связано с глубоко религиозной личностью нынешнего губернатора: «Он очень набожный, очень верующий. Думаю, он просто так откупает свою совесть», — улыбается она. В паре метров от неё Татьяна, тоже пенсионерка, продолжает: «Я думаю, это исходит сверху! За этим стоит политическая воля! Ведь вся Дума поддержала это решение, не так ли? Так зачем ходить дальше».
Депутаты городской думы проголосовали все как один
Действительно, 46 из 50 депутатов городской Думы, включая всех депутатов «Единой России» президента Владимира Путина, все как один проголосовали за передачу собора РПЦ. Только четыре депутата от оппозиции проголосовали против. Поскольку двое из них оказались евреями, заместитель председателя Государственной думы Петр Толстой воспользовался случаем, чтобы развязать антисемитскую полемику, воскресив старые фантазии о еврейском господстве, мешающем воссоединению Русской церкви. Подобные заявления могут дорого ему стоить, учитывая политику, которую ведёт Москва в последние годы, с целью вдохнуть новую жизнь в еврейскую общину России.
«Это тяжёлый удар для наших коллег из музея, которые не знают, что им готовит завтрашний день!».
Чуть дальше на Марсовом поле, рядом с двумя молодыми людьми, держащими на веревочке огромный желтый воздушный шар — символ «Femen», стоит Модест (около 40 лет). Он видит в этом решении, прежде всего, вопрос денег: «До сих пор реставрацию брал на себя музей, и она ничего не стоила гражданам. Но в начале прошлой недели Патриархия уже предупредила, что в случае проведения работ платить будет город!», — возмущается он. Стоит сказать, что деньги действительно играют не последнюю роль. Исаакиевский собор, архитектурный шедевр француза Огюста де Монферана, являющийся государственной собственностью с момента своего открытия в 1858 году и вот уже 80 лет национальным музеем, — большое благо для города. Музей не только приносит городу налоги, но к тому же ничего ему не стоит. В недавнем интервью газете «Le Courrier de Russie» Николай Буров, директор музея-памятника «Исаакиевский собор», в состав которого также входят храм Спаса на Крови, Сампсониевский собор и Смольный собор, напомнил о весьма интересных цифрах. Из порядка 800 миллионов рублей, заработанных Исаакиевским собором в прошлом году, музей потратил около 660 миллионов на реставрационные работы, а 150 миллионов отложил в качестве чистой прибыли. Это большой куш, и некоторые полагают, что он уже не будет управляться столь же эффективно. Среди них Анна, 32 года, сотрудник Эрмитажа: «Мы знаем, как Церковь распоряжается своим имуществом. У неё никогда нет денег. К тому же, не стоит забывать, что это тяжёлый удар для наших коллег из музея, которые не знают, что им готовит завтрашний день! Я в первую очередь из-за этого пришла на демонстрацию».
Среди сотрудников музея, которых пришла поддержать Анна, Игорь Васильевич Демидов, начальник экскурсионной службы Исаакиевского собора и профсоюзный лидер музея. Его сильно тревожит собственное будущее и будущее своих коллег: «393 человека повисли в неопределенности, — говорит человек, проводящий каждый день среди малахитовых и лазуритовых колонн собора. – Мы до сих пор не знаем, каков будет наш статус после вступления указа в силу. Церковь не хочет вести диалог. Она говорит, что объект останется музеем, но чётких ответов не даёт». В 1991 году подобный прецедент уже имел место с Казанским собором в Санкт-Петербурге. Когда он был передан Церкви, музей был перемещён в другое место. Отмахиваясь от подобной перспективы, Игорь ещё надеется, что закон восторжествует: «Согласно российскому законодательству, чтобы указ имел силу, он должен быть опубликован в течение семи дней. А этого пока не произошло…»