LOGO Umanite

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

“БЫТЬ СПОСОБНЫМ ОБОЗНАЧИТЬ ТЕРМИНЫ ДЛЯ ДЕБАТОВ, УЖЕ СОСТАВЛЯЕТ ПОЛОВИНУ ВЛАСТИ». ЭЛЕН ЛАНДЕМОР

Преподаватель кафедры Политических дисциплин в Йельском университете США, французско-американский философ Элен Ландемор в своей работе освещает кризис современной представительной демократии.

Преподаватель кафедры Политических дисциплин в Йельском университете США, французско-американский философ Элен Ландемор в своей работе освещает кризис современной представительной демократии. Работа содержит поразительный анализ смысла общественного опыта, направленного на историческое развитие в русле прогресса.

– В своём произведении вы выдвигаете идею о коллективном разуме, скоординированном с концепцией демократии. В чём заключается новаторство этой идеи?

– Элен Ландемор: На определённом этапе моей университетской практики я действительно исходила из наличия связи между идеей коллективного разума и демократией. Эта мысль привела меня к публикации своей первой книги, вышедшей в 2013 году на английском языке. Идея о том, что коллективный разум — это одна из причин, делающих демократию столь желанной, не нова. В 2004 году, например, была издана книга Джеймса Суровецки, также посвящённая этой теме. Можно также вспомнить и высказывания Аристотеля о политических выгодах “многих умов”, а равно и многих других авторов, писавших после него. Новизна моих доводов состоит в том, чтобы сделать акцент на «обсуждении внутри», вместо составной логики закона больших чисел, и на связи между инклюзивностью и разнообразием мышления. Я выдвигаю гипотезу о том, что совещательные демократические собрания по умолчанию, ввиду своей инклюзивности, максимально увеличивают разнообразие способов мыслить и рассматривать проблемы, а это, в свою очередь, является основной составляющей способности группы к решению общих проблем. На мой взгляд эта идея нова потому, что большинство считает, что умное собрание должно состоять из умных людей, а это вызывает тенденцию отдавать предпочтение группам экспертов или лиц с высшим образованием, вместо групп обычных людей, менее компетентных в индивидуальном плане, но в коллективном – более разнообразных. Самое радикальное применение этого аргумента – на самом деле предпочесть группы граждан, выбранных случайным образом, избранным ассамблеям. В дальнейшем мне представился случай углубить и развить эту тему под более практическим углом благодаря событиям в Исландии в 2012 году, последовавшим за финансовым кризисом 2008–2009 гг.

–»Способ представительной системы правления на самом деле очень благоприятствует формированию элиты». С какими проблемами сталкиваемся мы сегодня в связи с парадигмой представительной демократии?

– Элен Ландемор: Традиционно в мире доминируют две модели демократии. Есть концепция афинской античной демократии, считающаяся неприменимой в современном индустриализованном обществе. И есть представительная выборная демократия, произошедшая от представительной системы правления, возникшей в XVIII веке и с тех пор распространившейся по миру. Сегодня кажется, что вторая модель полностью исчерпала свои возможности. Во-первых, современные выборы становятся достаточно сомнительным механизмом передачи согласия, не позволяющим получить достаточно удовлетворительный уровень представительства. В качестве реакции на слабость выборной системы сегодня мы наблюдаем попытку обойти классическую схему представительства и вернуться к теории и практике прямой демократии. Мне кажется, что в данный момент мы находимся на том этапе, когда необходимо установить новые концептуальные рамки. На поверку выходит, что способ репрезентативной системы правления является весьма «элитным», то есть обслуживает представителей так называемой «элиты» общества. Примером этого может служить сам факт его возникновения. Именно на это обращает внимание Бернар Манен в своей книге “Принципы представительного правления” (являющейся основополагающим произведением на эту тему), опубликованной в 1995 году. В ней автор показывает, что XVIII век стал триумфом принципа выборов над принципом случайного отбора путем жеребьёвки потому, что, в конечном итоге, это позволяло аристократии удерживать власть. Автор также замечает, что выборы двулики, как римский бог Янус. С одной стороны у них демократическое лицо (так как необходимо заручиться согласием людей), а с другой – олигархическое (потому что именно они создают элиту). В том, что мир переживает сегодня, как раз ясно прослеживается олигархический аспект. Идея заключается в том, чтобы вновь пойти по пути, которым не воспользовались в XVIII веке, то есть, например, вернуться к выборам путем жеребьёвки. Это и есть та своеобразная мысль (противоречащая существующей практике), которую я пытаюсь развить. Конечно, я не думаю, что будет возможно отказаться от существующих систем выборов в пользу совершенно новых, базирующихся на принципе случайного выбора путем жеребьёвки. Но речь идёт о том, чтобы вдохновиться этой воображаемой альтернативой для модернизации и обновления существующей системы. Другая сложность состоит в том, что в обществе наметилась тенденция рассматривать демократию в рамках парадигмы “Государство-нация”, в то время как в наши дни просто необходимо осмысливать её шире, на уровне групп государств, географических зон, в масштабе международных организаций. Тенденции, наметившиеся сейчас на европейском уровне, несколько обнадёживают, если не считать того, что европейская экономическая конструкция создавалась в отсутствие настоящей политической конструкции, способной направлять этот процесс. Чисто политическое европейское строительство – это то, что предлагают сегодня такие люди, как Тома Пикетти или Янис Варуфакис. Тома Пикетти встаёт на позиции технократического метода. Он предлагает взять группу достаточно похожих стран, таких как Франция и Германия, и позволить им объединить свои долги и развивать общую налоговую политику. У Яниса Варуфакиса более процессуальный подход. Он предлагает снова дать власть европейским народам и более широко вовлекать их в процесс строительства ЕС. Возможно, надо комбинировать оба этих подхода, но приоритет, как мне кажется, должен остаться за процессуальным методом. Необходимо найти способ дать истинное право голоса европейским гражданам в том, что касается природы строящейся политической Европы. Референдумы в конце пути – это слишком мало и слишком поздно.

– Чем исландский опыт свидетельствует об этом обновлении?

– Элен Ландемор: Исландский опыт состоит в том, что была сделана попытка привлечь максимально возможное количество людей к процессу, приведшему к предложению новой Конституции. Этот опыт демонстрирует усилия, сделанные для переосмысления новой демократии. Например, национальный форум на первичном этапе процесса делегировал 950 человек, выбранных способом жеребьёвки, для участия в обсуждении вопроса о тех ценностях и принципах, которые будут положены в основу проекта новой Конституции. Также во время обсуждения проекта Конституции учитывались публичные предложения, сделанные участниками через Интернет, так называемая фаза собственно “краудсорсинга”, которая и сделала известным весь этот процесс. Именно из интернета пришли такие предложения как статья о правах ребёнка или право на Интернет, вошедшие в окончательную редакцию. Этот выбор институционального оформления является приложением теории «мудрости толпы». Он также отображает усилия по предоставлению гражданам права голоса и в начале, и на протяжении всего процесса, а на только в конце.

– Разве нынешний политический кризис не делает также актуальной проблематику классовой борьбы?

– ЭЛЕН ЛАНДЕМОР: Вопрос классов никогда по-настоящему не исчезал. И что интересно, сегодня оппозиция, в промежутке от 1 % до 99 %, занимает ведущее место в обсуждениях этого вопроса, начиная с движения “Захвати Уолл-стрит” (“Occupy Wall Street”). Но всё не так просто, поскольку, когда говорится о 99 %, речь идёт в основном о западном среднем классе. Вот только внутри западного общества существуют не только классовые вопросы, есть также вопросы соперничества между западным и всем остальным миром. Западный средний класс составляет всего лишь 1 % от всего остального мира… Впрочем, на Западе низшие классы отстранены от обсуждений и, фактически, от участия в движениях (по-настоящему бедных было немного в объединениях “Occupy”). Клинтон и Трамп в ходе избирательной кампании никогда не говорили о бедных слоях населения. Нет никого, кто бы говорил о бедных в США. И это трагическая реальность. Но поскольку бедные не голосуют, то это никого не интересует. Есть также проблема денег в политике. Это, без сомнения, в наибольшей степени касается США. Чтобы иметь возможность прийти к власти, в большинстве случаев, надо иметь много денег. Сама система притягивает коррупцию. Добавьте к этому партизанскую манеру, которой обозначены выборные округа, и вот вы имеете все элементы системы, эффективно отвечающей потребностям всего лишь 10 % самых богатых слоёв населения. С учётом вышесказанного, сегодня мы имеем настоящее осознание этих проблем. Вопрос экономического неравенства стал центральным на Западе и особенно обострился во время кризиса 2008 года. В этой связи можно упомянуть книгу Тома Пикетти, “Капитал в XXI веке”, вышедшую в США в 2013 году, которая стал булыжником, брошенным в болото. В ней подвергнута сомнению даже долгое время господствующая идеология свободной торговли как единственного способа спасения. Наконец, стал серьезно обсуждаться вопрос распределения доходов от свободной торговли. Справедливо ли нынешнее распределение? Ведь даже если в целом игра в свободную торговлю приносит позитивный итог, имеются по-настоящему проигравшие на индивидуальном уровне, и ими не слишком интересуются. Именно это всё больше и больше людей считают недопустимым. Я думаю, есть хорошие диагнозы, и теперь необходимы решения. Но нельзя не учитывать имеющееся влияние идеологии свободной торговли, которая была преобладающей даже среди левых сил, и которая сейчас подвергается сомнению, особенно начиная с 2008 года. 2008 год стал тем моментом, когда даже либертарианцы были вынуждены допустить, что свободная торговля не является сплошным благом. Это то, о чём люди говорили на протяжении десятилетий. Свободная торговля показала, что есть проигравшие, и что эти проигравшие были принесены в жертву целому.

– «Речь идет о том, чтобы вообразить новые широкие пути для участия граждан». Вы выдвинули идею о том, что трансформация модели демократии проходит через пересмотр «повестки дня». Можете уточнить концепцию?

– ЭЛЕН ЛАНДЕМОР: Это и есть центральная идея. Быть способным определить термины для обсуждения – это уже половина власти. Вот только наши демократии основаны на иллюзии, будто демократическая власть – это финальное решение. Но это всего лишь остальная половина власти. Определить термины решения, о чём говорить и в каких условиях, это и называется обозначить “повестку дня”. В демократии греков в классической Античности, имелось определение терминов того, что выносилось на обсуждение и голосование народного собрания группой из 500 человек, выбранных случайным образом, по жребию. Все они были относительно заурядные граждане, которые решали, какие вопросы вынести на повестку дня. И кстати, имелись формы народной инициативы, которые позволяли каждому гражданину внести вопрос в повестку дня народного собрания. То, что происходит в XVIII веке,-это переход от концепции демократии как осуществления власти обычным гражданином, к концепции демократии как согласия элит на власть. Осуществление основной власти отдаётся элитам, и остаётся только возможность менять эти элиты время от времени или говорить “нет” на референдумах по тому или иному случаю. Это была историческая ошибка. Обсуждение и определение вариантов на начальном этапе выборов или референдумов-вот основное. Конечно, как например в теории Хабермаса, неофициальное общественное мнение призвано иметь эту функцию составителя “повестки дня” для официальной политической системы. Но на сегодняшний момент, разве это реалистическое прочтение того, что происходит? По моему мнению, настало время перейти к другой модели демократии, уже не представительной, а “постпредставительной”, или “открытой”. Речь идет о том, чтобы придумать новые пути участия граждан в жизни общества с тем, чтобы дать им реальное и иногда прямое влияние на содержание обсуждений. Эта идея открытой демократии состоит в том, чтобы разбить тот цикл, когда народ имеет возможность высказываться всего раз в четыре или пять лет во время выборов. И исландский опыт это подтвердил. У людей много идей. Это также заметно на примере возникновения таких явлений, как Wikipedia, что было невозможно вообразить ещё 10 лет тому назад. Это успех, и один из самых зрелищных, коллективного разума. Но существует (или может существовать) ещё тысяча способов, способных привлечь коллективный разум. Демократия должна стать одним из таких инструментов.

На ту же тему

Образование как элемент мягкой силы

Во времена конфликтов наука и культура часто становятся жертвами манипуляции общественным мнением, осуществляемым враждующими сторонами. Поэтому любые инициативы, направленные на поддержку этих сфер деятельности, переходят за культурные и научные рамки, приобретая гуманитарное значение в самом широком смысле.

Читать полностью »

Манипулятивные алгоритмы интернета

В книге «Agora toxica» («Токсичная Агора») специалист по стратегиям дезинформации Стефани Лами показывает, как «негражданское общество» усиливает политическое влияние в сети, чтобы ослабить демократию и ограничить свободу. Автор призывает к изучению экономической модели общественных медиа и указывает на алгоритмы установления контактов – «сердце реактора». Интервью со Стефани Лами.

Читать полностью »

Посягательство правых на образование

Готовится ряд мер по исключению из школьных учебников критического инструментария. Цель этой кампании националистов заключается в том, чтобы помешать образованию просвещённых граждан. Во всём мире люди должны забыть о социальной борьбе за равенство.

Читать полностью »