Лионель Вентурини
В отношении главы аппарата Макрона Алекси Колера идёт расследование. Его обвиняют в родственных связях с основателями итало-швейцарской фрахтовой компании – хотя в 2017 году был принят закон о политической этике, который запрещает депутатам и государственным служащим нанимать на работу своих родственников. Глава государства считает, что этих скандалов хватит, чтобы изобразить перед гражданами борьбу с коррупцией.
Существует одно понятие, которое вышло из употребления после избрания Эммануэля Макрона на пост президента Франции: тех, кто занимает сейчас ключевые посты в государстве, больше не называют «высокопоставленными чиновниками». Этот термин исчез даже из словарей – потому что чиновники все чаще одновременно являются бизнесменами. Будет ли третье правительство премьера Эдуара Филиппа по-прежнему прислушиваться к желаниям предпринимательского мира после проведения намеченной на ближайшее время крупной министерской реорганизации? Скорее всего, да. Макронизм реально воплощает в себе слияние элит в лице представителей высшей госадминистрации и руководителей предприятий. Это характерно и для самого президента, который является выходцем из среды высших государственных чинов, но всё же проработал несколько лет в качестве инвестиционного банкира – перед тем, как вернуться в политику.
Переходы бизнесменов из частного сектора в государственный и обратно осуществлялись и до Макрона – однако, по мнению неправительственной организации «Центр наблюдения за транснациональными компаниями» (Observatoire des multinationales), на сегодня «внедрение в политику частных интересов осуществляется также и в скрытых формах, которые могут быть более опасными для демократии – например, переход госслужащего на работу в частный сектор, конфликт интересов, исключение независимой экспертизы а также форматирование государственной службы в определенном идеологическом духе».
Уполномоченные властью лица состоят на службе у транснациональных компаний
Премьер-министр Эдуар Филипп занимал должность директора по связям с правительством в энергетической компании «Areva» (скромное назначение для лоббиста, стоящего во главе французской мультинациональной компании). Министр труда Мюриель Пенико, находясь на высших ступенях государственной службы, работала директором по кадровым ресурсам в компании «Danone», а в 2014 году стала генеральным директором агентства «Business France». Пресс-секретарь правительства Бенжамен Гриво работал директором по связям с общественностью в компании «Unibail», которая занимается сделками в сфере недвижимости. А теневой государственный секретарь Дельфин Жени-Стефан перед тем, как занять пост в министерстве экономики, долгие годы проработала в компании «Saint-Gobain».
Немало подобных примеров найдётся и среди выборных должностных лиц, которые активно практиковали лоббистскую деятельность. К примеру, одна из самых молодых депутатов Национальной Ассамблеи Мари Лебек ранее работала в «Euraria»; пресс-секретарь парламентской группы Станислас Герини был директором предприятия «Elis»; Оливия Грегуар являлась сотрудницей «Saint-Gobain»; уполномоченная по вопросам бюджета Амели де Моншален руководила крупнейшей страховой группы «Axa»; советник премьер-министра и президентского аппарата Седрик О пришёл из компании «Safran». А работающие в области медиа и телекоммуникаций холдинги – такие, как «Havas» и «Vivendi», а также индекс CAC 40 – оказались как никогда близки к вершинам власти благодаря лоббистским связям во власти.
Парламентский мандат и государственная служба являются для этого поколения бизнесменов ещё одним способом развивать свою карьеру. По данным «France Inter», 43 человека из 298 министерских советников проводили лоббистскую деятельность одновременно со своей службой в правительственных структурах. Пальма первенства принадлежит министерству труда, где из десяти сотрудников четверо были заняты в лоббистской деятельности, а двое оказались заняты в лоббистских структурах коммерческой организации «Medef».
Переход управленческих кадров из частного сектора в органы власти является частью стратегии по возрождению неолиберального проекта. Кроме того, он свидетельствует о неуважительном отношении транснациональных компаний к демократическому процессу избрания на политические должности – в силу того, что корпорации стремятся получить властные полномочия для проведения необходимых бизнесменам реформ. Приход управленцев во власть заставляет задуматься о том, в чём видят смысл государственной службы сами политики. Принятый в 2018 году закон включает в себя статью, согласно которой должностные лица получают возможность зарабатывать деньги в частном секторе – а в случае возвращения на государственный пост за ними сохраняются пособия по выслуге лет на службе.
Государственные служащие крайне редко отказываются от подобного сочетания частных и государственных функций. Так, спустя год работы, министр культуры признала, что не может беспристрастно заниматься вопросами издательской отрасли – поскольку является главой крупного издательского дома. В результате, с июля 2018 года этой сферой управляет непосредственно премьер-министр Франции – хотя такого ещё не бывало во всей истории Пятой Республики.
Власти проигнорировали сразу две жалобы на то, что упомянутый в начале статьи Алекси Колер, будучи государственным служащим, имел родственные связи с итало-швейцарским судовладельцем. Они заявили, что глава президентского аппарата «располагает полным доверием» президента. Оказало ли это влияние на проводимую правительством линию? Здесь мы входим в «серую зону», где требуется предъявить доказательства – что является деликатным делом. А принятый в 2017 году закон создаёт возможность самоотводов для тех парламентариев, которые оказываются в ситуации конфликта интересов во время проведения голосований.
«Гражданское общество», которое на самом деле следовало бы переименовать в «мир экономических интересов», требует привлечь приток «свежей крови» в стагнирующую госслужбу. Однако успехов пока не видно. Веб-приложение «Parcoursup», запущенное для организации поступления в вузы, некоторые изменения в налогообложении и даже «дело Беналля» (обвинение в адрес бывшего главы службы безопасности Макрона, которого обвиняют в избиении участников первомайской демонстрации) не являются такими уж впечатляющими достижениями. Решение проблемы состоит не в возвращении к ситуации, при которой госслужащими могли становиться исключительно свободные от связей с бизнесом служащие. Хорошо известно, что наилучший кадровый состав обеспечивает сильное государственное управление. Но это явно не тот путь, который выбрало правительство при составлении бюджета на 2019 год, руководствуясь интересами крупных коммерческих фирм.
Лобби, профсоюзы и неправительственные организации: когда правительство путает частные интересы с общими
В своём заявлении об отставке с поста министра экологии Николя Юло сам акцентировал внимание на «присутствии лобби в кругах власти». В ответ правительство отметило, что вести диалог с компаниями было нормальным явлением. «Когда мы принимаем у себя «WWF», «Greenpeace» или различные профсоюзы, можно ли говорить, что правительство идет им во всем на уступки? Нет», – аргументирует его позицию пресс-секретарь Бенжамен Гриво. Это высказывание ставит неправительственные организации и выборных профсоюзных лиц в один ряд с лоббистами, которые находятся на службе у мультинациональных компаний и «продавливают» законы, защищающие частные интересы своих клиентов.