Результаты пенсионных реформ, проводимых на протяжении последних 15 лет, тяжким бременем легли на распределительную систему и привели к уменьшению пенсионных выплат. Дошло до того, что в Германии бедственное положение пенсионеров стало одной из самых актуальных тем общественных дебатов.
«Я очень переживаю, ночью не могу уснуть, — говорит жительница Берлина Инге Фогель, бывшая медсестра, которая пока работает в компании, специализирующейся на товарах парамедицинского назначения и через несколько месяцев собирается выйти на пенсию. — У меня много планов, и я уверена, что смогу найти себе применение в разных сферах политической и культурной жизни». Инге не намерена поддаваться хандре, свойственной многим из тех, кто недавно оставил работу, но она встревожена сообщениями, из которых следует, что её уровень жизни резко снизится, когда она выйдет на пенсию. До этого момента осталось совсем немного, а сейчас 66-летняя Инге получает неплохую зарплату – 2 500 евро в месяц «чистыми». Но, как только она станет пенсионеркой, её доход сократится более чем вдвое из-за того, что в Германии изменилось соотношение между размерами последней полученной зарплаты и первой пенсии. Скоро Инге будет получать около 1 200 евро в месяц, то есть лишь немногим больше, чем МРОТ. «И я ещё окажусь в не в худшем положении, – замечает эта женщина. — Люди, которые зарабатывают 1 500 евро «чистыми», а такая низкая зарплата, к сожалению, здесь далеко не редкость, в старости будут получать чуть больше 700 евро. Нищенская пенсия». При этом Инге Фогель не говорит о тех многочисленных своих соотечественниках, которым вообще не приходится рассчитывать на полную пенсию, поскольку их трудовой стаж не достиг 45 или 47 лет.
Распространение нищеты среди пожилых людей и перспектива постепенного снижения пенсий вызывают такой болезненный отклик в немецком обществе, что эта тема стала одной из самых актуальных и неизменно выходит на первый план в общественных дебатах. Реформы, начатые в 2002-2005 годах бывшим канцлером Герхардом Шрёдером, были объявлены «единственным средством поддержания» системы и (в первую очередь) механизмов выплаты базовой пенсии на распределительной основе, которую и по сей день получает подавляющее большинство немцев. Налоговые преференции для самых богатых граждан, оформивших полисы негосударственного пенсионного страхования, повышение конкурентоспособности предприятий, страдающих под «гнётом социальных отчислений», введение так называемого коэффициента «устойчивости» (Nachhaltigkeit), позволяющего корректировать стоимость балла, который используется для расчёта пенсий, начисляемых государственными фондами (Gesetzliche Kassen) на распределительной основе, продление срока трудовой деятельности и повышение пенсионного возраста для получения полной пенсии до 67 лет – весь этот арсенал средств, одобренных в своё время правящей коалицией СДПГ и Зелёных, пугающе напоминает те доводы, которые приводит сегодня Эммануэль Макрон в защиту предлагаемой им реформы. Совпадают даже отдельные формулировки, такие как «насущная необходимость в модернизации системы».
Чтобы составить себе представление о конкретных результатах макроновской реформы в среднесрочной перспективе, достаточно посмотреть на то, как живут пенсионеры по другую сторону Рейна. Социальные последствия перемен, начатых в Германии более пятнадцати лет тому назад, выглядят удручающе. Резко выросла доля пенсионеров, живущих за чертой бедности (на сегодняшний день она составляет 16,8 %). В ФРГ каждый второй пенсионер (8,6 миллиона человек) вынужден выживать на пенсию меньше 800 евро в месяц. Согласно прогнозу, опубликованному в сентябре берлинским Институтом экономических исследований (DIW), в 2019 году за чертой бедности окажется каждый пятый пенсионер (21,6 %). И это вполне оптимистическое видение ситуации, потому что авторы исследования основывались на предположении о сохранении в более-менее неизменном виде благоприятной экономической ситуации последних лет (с низким уровнем безработицы).
Введение пенсионной системы Ристера, основанной на капитализации, которое было объявлено третьим элементом германской «модели», привело к глубоким переменам в базовой распределительной системе. Вложение средств со стороны самых обеспеченных немцев, привлечённых возможностью получить налоговые послабления, автоматически привело к истощению государственных фондов, которые обеспечивают солидарное финансирование пенсий за счёт отчислений работающих граждан. Упущенная выгода оказалась существенной ещё и потому, что определённая часть накоплений уже ушла на формирование «корпоративных» фондов на предприятиях – давнего атрибута той самой «модели» и второго элемента системы, основанной на капитализации. Сегодня явное меньшинство работников, преимущественно в крупных компаниях, получают таким образом дополнительный доход, который можно назвать доходом.
В обществе сформировалось удручающее представление о том, что пожилой возраст связан с неминуемым снижением социального статуса. Вот уже несколько лет в Германии этот вопрос не теряет своей актуальности. Правящей коалиции пришлось спешно создать защитные механизмы, чтобы не допустить эффекта цунами, вызванного реформами. Руководство страны приостановило до 2025 года индексацию стоимости пенсионного балла в рамках распределительной системы и установило неизменное (до этой же даты) допустимое различие между суммой последней зарплаты и первой пенсии на уровне 48 %. За десять последних лет этот показатель снизился более чем на 10 %.
ХДС и СДПГ солидарны в том, что необходимо пересмотреть размер пенсий (при поддержке государства) и установить их минимальный размер (Grundrente), приближенный к уровню… социального минимума (от 600 до 900 евро в месяц). Предложенная мера направлена на то, чтобы избавить малоимущих пенсионеров, которых не так уж и мало, от унизительной необходимости обращаться в службы социальной защиты за получением пособия, благодаря которому их доход достиг бы прожиточного минимума. А многие готовы на любую подработку, лишь бы не просить помощи. И в этом смысле результаты недавних исследований столь же красноречивы, сколь и поразительны: более миллиона пожилых людей, в том числе и тех, кому за 70, сегодня вынуждены подрабатывать, чтобы выжить. За десять лет их количество выросло примерно на 40 %. Их всё чаще можно встретить на улицах немецких городов: люди с удручённым выражением лица раздают рекламные буклеты, раскладывают газеты по почтовым ящикам, тайком собирают пивные бутылки и банки на террасах кафе в надежде выручить за их сдачу несколько дополнительных сантимов.
Бедность, которая всё больше распространяется среди пожилых немцев, частично связана с очень нестабильной занятостью, которая стала повседневным явлением в жизни многих работников после принятия законов Харца о либерализации рынка труда. Эти одобренные в период реформ нормативные акты тоже были объявлены важнейшим средством для повышения финансовой «конкурентоспособности» немецких компаний. Работники с невысокой зарплатой, а также люди, в трудовом стаже которых были долгие периоды низкооплачиваемой работы и которые в большинстве своём не могут претендовать на социальные пособия, очевидно, пополнят ряды бедных пенсионеров. И в этом тоже прослеживается сходство с действиями французских властей. Резкое изменение трудового законодательства, предпринятое в начале президентского срока Эммануэля Макрона, увеличило долю тех, кто столкнулся с нестабильной занятостью, и это лишь усугубит ожидаемое обнищание большинства французов вследствие пенсионной реформы.
Негативные последствия антисоциальных преобразований, стартовавших в ФРГ в начале 2000-х годов, становятся всё более очевидными. Возникновение барьеров и усугубление неравенства в обществе, где «социальные лифты больше не работают», всё чаще становятся предметом рассмотрения в работах экономистов. Эти глубоко укоренившиеся проблемы непосредственно связаны со стагнацией, вот уже несколько месяцев переживаемой крупнейшей экономикой еврозоны.
Опубликовано 19/12/2019