Схема справа: количество человек, приехавших на Европейский континент по морю.
Эмильен Урбаш
Внешне европейские лидеры делают вид, что недовольны некоторыми действиями в отношении мигрантов. Однако нетрудно увидеть, что под этим предлогом сами они реализуют националистический курс в политике и без всяких сомнений выбирают репрессивные меры.
Закрытие границ, привлечение сторонних ресурсов для контроля за миграционными потоками, нарушение международных договорённостей, постыдные соглашения с государствами, регулярно попирающими права человека, нагнетание тревожности, криминализация любых проявлений солидарности… После прошедших в 2014 году выборов в Европарламент, во Франции ставших победными для партии Марин Ле Пен, в вопросах миграции страны-члены ЕС предпочитают придерживаться политики, характерной для ультраправых, использую при этом выдуманные аргументы о якобы разразившемся «миграционном кризисе».
Лидеры некоторых европейских стран (например, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан) в прямом смысле лишают помощи тех, кто просит убежища в их стране, и сооружают на своих границах стены из колючей проволоки. Другие действуют лицемерно: время от времени они изображают возмущение происходящим, что не мешает им каждый день выдворять из страны несовершеннолетних сирот, разрешать полицейским пускать в ход дубинки при общении с беженцами, сажать мигрантов в тюрьму или продлевать установленный законом срок административного ареста иностранцев, подлежащих высылке на родину. Первоначально людям говорили, что принимаемые властями меры направлены на то, чтобы не допустить роста популярности популистских и ксенофобских партий. Именно этим оправдывали категорический запрет на приём беженцев, установленный в порту Кале министром внутренних дел в правительстве Мануэля Вальса Бернаром Казнёвом, и аналогичные шаги, предпринятые позже его преемниками в регионе Бриансон, и отказ Эммануэля Макрона принять во французском порту судно «Aquarius» прошлым летом.
В итоге все спекуляции на опасениях людей и попытки подорвать их солидарность в разных странах Европы привели к тому, что неофашистские группировки действуют совершенно безнаказанно, а список государств Старого Света, в которых власть оказалась в руках самых реакционных партий, получивших таким образом возможность навязывать всем свои преступные идеи, неуклонно пополняется. (Справедливости ради, следует отметить, что есть страны, составляющие исключение. Например, Греция, где, несмотря на крайне неблагоприятную социально-экономическую ситуацию, были выделены все необходимые средства для размещения мигрантов, а такие ценности как гостеприимство и братство по-прежнему служат надёжной защитой от национализма и ненависти).
Даже если депутатам Европарламента и членам Еврокомиссии случается порой выдвигать более-менее гуманные предложения, эти инициативы неизменно наталкиваются на решения государств, представленных в Европейском совете, и, как правило, не получают практического воплощения. Так получилось с планами переселения мигрантов, разработанные на волне недовольства, поднявшейся в обществе после того, как была опубликована фотография Айлана Курди, мальчика, найденного мёртвым на одном из турецких пляжей 3 сентября 2015 года.
Евросоюз, который умеет проявлять жёсткость в вопросах бюджетного дефицита, ведёт себя совершенно иначе, когда речь заходит о приёме иностранцев. Предложение, выдвинутое Яном Бросса, лидером избирательного списка ФКП на ближайших выборах в Европарламент, звучит вполне разумно. Он считает необходимым установить «квоты», регулирующие количество беженцев, которых должно принять на своей территории каждое государство ЕС. Но для того чтобы эта идея получила поддержку, требуется совершенно иной расклад сил в Евросоюзе.
А пока главы государств опираются на Дублинские соглашения, чтобы не брать на себя никакой ответственности, и только наращивают суммы отчислений на укрепление границ, в частности, финансируя агентство «Frontex». Эта организация с бюджетом в размере 328 миллионов евро, обеспечивающая контроль на европейских границах, за 2018 год провела свыше 13 000 операций по выдворению мигрантов из Европы (для сравнения, в 2015 году было 3 500 таких акций, хотя количество беженцев, прибывших тогда на континент, было в семь раз больше).
«Однажды произойдёт второй Нюрнбергский процесс, на котором европейским лидерам придётся ответить за свои преступления», – заявил в интервью нашему изданию в августе 2018 года мэр Палермо Леолука Орландо во время встречи на вилле «Нисеми» в главном городе Сицилии. Его слова прозвучали особенно актуально, ведь менее чем за неделю до этого около 20 беженцев из Ливии утонули у берегов Туниса.
Их гибель, так же, как и тысячи других оборвавшихся жизней, является прямым следствием европейской политики, которая привела к выводу спасательных судов из центральной части Средиземного моря. Летом 2016 года в этой акватории ещё курсировали около десяти кораблей, зафрахтованных различными неправительственными организациями. Но постепенно страны-члены ЕС во главе с Италией оставили регион на милость ливийских отрядов самообороны из Триполитании. Эти вооружённые формирования даже получили несколько боевых катеров от популистского правительства Джузеппе Конте и Маттео Сальвини. Ещё один пример европейского лицемерия – поступок французских властей, которые в начале недели объявили о том, что их страна готова принять небольшую группу беженцев, находящихся на борту судна у берегов Мальты, но при этом намерены предоставить ливийцам шесть кораблей. На сегодняшний день 6 000 беженцев остаются в центрах временного содержания в Ливии, около 3 000 из них находятся в окрестностях Триполи, где с начала апреля продолжаются боевые столкновения с использованием европейских кораблей.
В прошлую пятницу появились сведения о том, что «за время сражений удалось эвакуировать только 455 беженцев». Такие данные приводит неправительственная организации «Врачи без границ», руководство которой намерено обратиться в Государственный совет Франции с просьбой прекратить поставки в Ливию французских катеров. «Это просто возмутительно! Зная о сложившейся ситуации (…), Франция предоставляет дополнительные средства для того, чтобы вновь отправить беженцев и мигрантов в Ливию. Необходимо сделать всё возможное для того (…), чтобы вернуть в акваторию спасательные суда», — говорят представители этой международной организации.
Однако министр внутренних дел Италии Маттео Сальвини заявляет, что его ведомство готовит указ о наложении на спасателей штрафа в размере 5 500 евро за каждого беженца, поднятого из воды. И никакой реакции на эти слова со стороны ЕС не последовало.
Наблюдая это молчание, можно подумать, что Сальвини – единственный, кто определяет позицию Евросоюза по вопросам миграции. Он собирается и дальше проводить курс на привлечение внешних ресурсов для реализации миграционной политики ЕС. Прошлым летом Сальвини выступил за создание «центров размещения и установления личности» на юге Ливии, и его коллеги по Европейскому совету не стали ему перечить. Как показывают истории с соглашениями, заключёнными с Эрдоганом в Турции, с Аль-Баширом в Судане и с властями Марокко, в последние годы ЕС предоставляет финансовую помощь на развитие той или иной страны при условии, что она будет проводить политику, нацеленную на ограничение миграционного потока в Европу. В Нигере, одном из самых верных союзников Франции на африканском континенте, наглядным примером этой стратегии с отголосками колониализма может служить «хотспот» в Агадесе. Активно пользуясь средствами из «Трастового фонда экстренной помощи Африке», Франция пообещала прислать в город своих представителей для отбора тех беженцев, которые соответствуют всем требованиям по предоставлению убежища. В итоге лишь несколько десятков человек смогли приехать во Францию, а в регионе стала расти напряжённость, а сотни беженцев погибли в пустыне Нигера под колёсами внедорожников, также оплаченных из бюджета стран-членов ЕС.
Всё это доказывает, что идеи крайне ультраправых политиков, не без поддержки лоббистов из сферы безопасности и вооружений, оказывают решающее влияние на основные направления миграционной политики ЕС. Для того, чтобы в ближайшие пять лет ситуация изменилась, необходимо добиваться более широкого присутствия парламентариев, которым видят Европу не как неприступную крепость. Однако и их усилий может оказаться недостаточно для получения настоящих перемен в работе демократических институтов Евросоюза.