Лионель Вентюрини
Это что, был запоздалый междусобойчик? После 8 часов, проведённых во встречах и совещаниях, президент пришёл на встречу с 60 интеллектуалами, приглашёнными в Елисейский дворец. Эммануэль Макрон был откровенен, как никогда. Он поделился своим видением того, чем, по его мнению, должны завершиться «большие дебаты». По мнению главы государства, самым главным сейчас будет… не делать никаких серьёзных изменений. Много раз Макрон обозначал границы возможного. «Сейчас самым важным и неопределённым понятием являются «финансы». Что это такое? Сегодня мы производить больше, чтобы иметь больше средств и затем распределять их. При этом придётся выбирать, по каким направлениям их распределять. Выбор должен осуществляться по двум критериям: налоговая политика и долги», — говорил он. При этом в правильности своего выбора по распределению воображаемых прибылей он не усомнился. А также добавил: «Встал вопрос о том, почему одни платят какие-то налоги, а другие – нет. Но не думаю, что итогом спора на эту тему будет то, что станут платитьдругие». Под «другими», видимо, подразумеваются богатые.
Однако, что хуже – так это то, что Макрон не верит в государство и его возможности. Ведь, по его словам, «в социальном неравенстве наших дней вряд ли виновато государство». Неравенство, как он считает, происходит от того, что «мы представляем собой эгалитаристское аристократическое общество. Например, у нас есть общественные школы, но все стараются направить своих детей, куда получше». Но президент даже не подумал посмотреть на вопрос под другим углом: из 19 стран, входящих в рейтинг Организации экономического сотрудничества и развития, Франция находится на 16 месте по инвестициям в младшую, и на 13 – в среднюю школу.
Президент ничего не хочет слышать об изменении курса своих реформ. Только, разве что, намекнул, что может подумать о возвращении налога на богатство, которого так хотят «жёлтые жилеты», со словами: «Возможно, в будущем надо будет ввести кое-какие пункты из упразднённого налога на богатство… если это нужно будет для компенсации или поддержания производительного капитала».
Также Эммануэль Макрон отказался от экспериментов с безусловным базовым доходом. Конечно, он признал, что «неравенство и вопрос наследования – это следствия неправильного функционирования капитализма». Однако сделать он с этим ничего не может: «Если я начну обсуждать эту тему, я сведу на нет свою политику […] Если я обращусь ко всем с призывом против концентрации капитала, это пойдёт вразрез с объявлениями о финансовой привлекательности и интерактивности Франции». То есть, это пойдёт вразрез с политикой привлечения инвесторов, которую вели его предшественники, Николя Саркози и Франсуа Олланд. Для Макрона, нет смысла «заканчивать одни «большие дебаты» тем, чтобы открыть другие «большие дебаты» по вопросам налогообложения капитала». Налог на наследство тоже не стоит в планах президента по изменениям: «Не собираюсь выдумывать различные таксы на наследство. Ведь этот вопрос касается всех». Это было сказано в ответ на слова Агат Каже, специалиста в области образования, о том, что есть момент, связанный с передачей в наследство культурных памятников, когда «общественные инвестиции» на их поддержание путают с государственными инвестициями.
По проблемам общества Макрон высказывался осторожно. От идеи пересмотреть закон об отделении церкви от государства он отказался, но отметил, что «с исламом у нас есть проблема», в особенности «с теми организациями, которые рассматривают ислам с политической точки зрения». Всё меньше президент высказывается о медицинском страховании, считая, что «некоторые всё никак не перестанут спорить», в то время как Эдуар Филипп обещал предоставить соответствующий проект в июне.
Но кое-что соответствующее реальности всё-таки было сказано на этой встрече, организованной карманной радиостанцией главы государства «France Culture». «Сегодня медианная зарплата парижанина позволяет ему купить лишь 3 кв м жилья. Налицо обеднение населения. Протестуют даже пенсионеры. Думаю, что пора задуматься и осознать глубину фрустрации общества», — высказался Луи Шовель, социолог, специалист по вопросам социального неравенства.
Итак, президент в общих чертах поведал о том, как собирается подводить итоги «больших дебатов» в апреле, обрисовав контуры, как он это называет, «делиберативной демократии», в которой одинаково невозможна ни система «перманентного референдума», ни встречи с народом только лишь во время предвыборной кампании. Зато большое значение он уделяет референдуму по парламентской инициативе. Достаточно ли это будет для «жёлтых жилетов»? У Макрона своеобразное видение этого движения. В частности, он его описывает, как «антропологическую реакцию соцсетей, которую мы наблюдаем: аноним в сети может потом стать анонимом на улице». Определение рискованное, но вполне в духе авторитарной позиции власти, которую она заняла с понедельника в ответ на беспорядки на Елисейских полях. «Вертикаль власти не должна превратиться в самоизоляцию. Что меня удивляет во Франции, так это то, что ни один из представителей власти не был отозван или уволен», — возразил Макрону экономист Жан-Клод Казанова, на что Макрон сразу же ответил: «Да, за 18 месяцев моего руководства государством я не донёс до всех категорий населения свои замыслы», но добавил, что случилось это не по его вине, а потому что «некоторые решения принимались медленно и медленно исполнялись».
По мнению президента, у нас плохо поставлена разъяснительная работа, функционирование административного аппарата её тормозит, и всё это – против его воли.