Два месяца государство в замешательстве пряталось за презумпцией невиновности. И вот в среду вечером Карлоса Гона наконец решили отпустить. От руководства компанией потребовали созыва совета директоров для решения вопроса о новом кандидате на пост главы «Renault». С высокой долей вероятности бывшего лидера альянса «Renault-Nissan-Mitsubishi» оставят под стражей в Японии ещё на несколько месяцев, учитывая, что поданный им в четверг запрос об освобождении под залог был снова отклонён. Глава компании «Michelin» Жан-Доминик Сенар является фаворитом на замещение поста президента совета директоров компании «Renault». Но функции генерального директора могут быть разделены для того, чтобы доверить нынешнему «номеру два» компании Тьерри Боллоре пост исполнительного директора. Кроме кадрового состава руководства, вопросы вызывает также будущее управление альянсом. Японцы на протяжении длительного времени упорно стремятся к тому, чтобы «Nissan» играл большую роль в этой капиталистической команде, в которой в настоящее время доминирует «Renault». По мнению Франсуа-Ксавье Дюдуе, социолога из Национального центра научных исследований (CNRS), работающего при университете Paris-Dauphine и специализирующегося на вопросах взаимоотношений государства-акционера с крупными компаниями с участием государственного капитала, дело Гона является свидетельством того, что государственная власть опасно сдаёт свои позиции в идейном плане.
Лоан Нгуен: Как можно охарактеризовать позицию государства в деле Гона?
Франсуа-Ксавье Дюдуе: Речь идёт о совершенно непоследовательной и недостойной позиции. Но в ней нет ничего нового: государственная власть всегда действовала невпопад в отношении «Renault». Карлосу Гону удалось подать себя как человека, который контролирует всё, но мои исследования показывают, что он выглядит, скорее, как периферийный руководитель (он, например, очень мало участвует в других управляющих советах). В то же время японцы доказали, что Гон не является непотопляемым. Однако французское правительство поддерживало его пребывание на посту главы «Renault», несмотря на его многочисленные провинности: полемика вокруг его зарплаты, «дело» о ложном шпионаже, социальная грубость его методов. Правительство, наконец, отпустило Гона, в первую очередь потому, что именно совет директоров «Renault» и деловой мир отпустили его. Но если бы государство действительно держало ситуацию в своих руках, оно отправило бы Гона в отставку в тот момент, когда члены правления, представляющие государственную власть, проголосовали против установленной для него зарплаты (в период с 2015 по 2017 гг. — прим. ред.). Тот факт, что с 2012 года Карлос Гон больше не является французским налоговым резидентом, также является возмутительным и подтверждает слабость государства.
Л.Н.: Чем объясняется эта слабость?
Ф.К.Д.: Основная причина носит идеологический характер. Во главе нашего государства стоят убеждённые либералы, которым очень трудно взять на себя роль государства-акционера, поскольку они полагают, что государство – это растратчик и плохой управленец. До 1980-1990-х годов ни один крупный руководитель и пальцем не мог пошевелить без ведома министра экономики. Между предприятиями и администрацией стояли сильные промежуточные инстанции, через которые государство делегировало власть. Если бы де Голль или Помпиду захотели продемонстрировать свой авторитет, то руководителя с предприятия тут же бы сняли с должности, чего нельзя сказать о демонстрации авторитета Эммануэлем Макроном (когда он был министром экономики и увеличил государственное участие в капитале «Renault», чтобы противостоять возможному росту влияния «Nissan» — прим. ред.). Действия Макрона выглядели нелепо. С тех пор как прошли приватизации, которым Миттеран не смог воспрепятствовать, и после сделанного Жоспеном признание того, что «государство не всесильно», оно и стало не всесильным. Пока государство контролировало валюту, финансирование тоже находилось под его контролем. Но эти функции были делегированы Франкфурту или частному сектору. И сегодня мы наблюдаем, как компания «Ford» даже не удосуживается информировать Бруно Ле Мэра (когда принимала решение о закрытии завода в г. Бланкфор — прим. ред.).
Л.Н.: Какие последствия может иметь это дело?
Ф.К.Д.: Это дело может означать конец французского и европейского капитализма. Исторически сила французского капитализма состояла в возможности опереться на государство, являясь при этом его неотъемлемой частью. Если государство уменьшит долю своего участия, отдав больше власти в руки «Nissan», то завтра это перерастёт в грабительский налёт на крупные французские компании, и они окажутся разделёнными на части. Ведь несмотря на то, что альянс был создан для сокрытия факта того, что «Nissan» — это филиал «Renault», французское государство по-прежнему является главным акционером «Renault». Поразительно видеть, что на международной сцене Париж не способен защитить своих крупных руководителей (в Японии помещение в тюрьму иностранного руководителя означает экономическое унижение соперника).