Лионель Вентюрини: Сегодня, спустя четыре месяца после начала выступлений, создаётся впечатление, что публичная активность «жёлтых жилетов» идёт на спад. Можно ли сказать то же самое о протестном движении в целом?
Самюэль Хайят: В истории социальных волнений Новейшего времени не очень много движений просуществовали так долго, как это. К прогнозам и анализу некоторого спада напряжённости, на мой взгляд, нужно относиться с осторожностью. Главные требования манифестантов (установление налоговой и социальной справедливости и демократизация общества) не были приняты во внимание президентом и правительством. Недовольство, всколыхнувшее народные массы, простирается дальше тех границ, в которых правительство могло бы дать на него достойный ответ, а потому может сохраниться надолго. Участники движения высказывают требования, которые не обусловлены какими-либо специфическими особенностями Франции и способны поставить под угрозу компромисс, составляющий основу представительской системы. Речь идёт о практически безоговорочной передаче представителям власти ряда гражданских прав в обмен на их работу на благо граждан. На протяжении нескольких десятилетий правительства действуют скорее в интересах крупных компаний, чем занимаются защитой граждан своих стран. С тех пор, как во Франции к власти пришёл Макрон, государственные структуры всё отчётливее подчиняются воле капитала, а граждане всё чаще замечают, что их интересы никто не учитывает.
Л.В.: Нет ли здесь почти органического неприятия любой пирамидальной иерархии? Лидеры движения, которые рассчитывали возглавить предвыборный список на выборах в Европарламент, оказались не у дел.
С.Х.: Между прочим, стремление к организованности проявлялось с самого начала протестных выступлений. Их участники пытались наладить связи между отдельными группами. Им даже удалось выдвинуть лидеров из своих рядов. Так что мы видим не отказ от назначения лиц, которые выражали бы позицию протестующих, а нежелание создавать особую политическую структуру, подобную тем институтам, которые в ХХ веке составляли основу репрезентативного правления. Я имею в виду партийное объединение. И неважно, будет ли партия позиционировать себя как таковая или скроется за названием «движение» (как, например, «Вперёд!Республика» или «Франция непокорённая»). Движение «жёлтых жилетов» заставило обратить внимание на давнюю тенденцию к радикальной критике партийности. Оно предложило решение, которое не подразумевает неолиберализм, то есть доминирование экспертов, а предоставляет ведущую роль гражданам страны. В этом смысле «жёлтые жилеты» поддерживают требование об обеспечении непосредственной причастности каждого к управлению страной, а оно имеет во Франции долгую историю и периодически выходит на повестку дня с мая 1968 года. Но есть и кое-что новое: «жёлтые жилеты» выступают за то, чтобы непосредственное участие граждан заменило собой партийную политику, а не стало дополнением к ней.
Л.В.: Не кажется ли вам, что за попыткой возродить древнегреческую площадную демократию скрывается скорее ностальгия по общественному договору минувших эпох, чем стремление к революции?
С.Х.: Я полагаю, что здесь присутствуют элементы и того, и другого. Люди, примкнувшие к движению, сделали это не для того, чтобы устроить революцию, а для того, чтобы заявить о своих гражданских требованиях по поводу налогообложения и ситуации с демократией в обществе. Но дальнейший ход событий (в частности, преследования со стороны государства, которые не только отличаются жестокостью, но и выглядят совершенно неправомерными на фоне вполне умеренных, если не сказать консервативных, требований), несомненно, способствовал радикализации их риторики, и они стали требовать уже не восстановления справедливых порядков, а радикального демократического преобразования государственной системы.